Анна Нетребко: «Я – русская. Но, пожалуй, русская интернациональная. Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов: «Самый важный день – это годовщина нашей свадьбы

На Исторической сцене Большого театра выступили оперные звезды Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов. Через два года после дебюта с оперой «Манон Леско» супруги на той же площадке представили поклонникам концертную программу из арий Джузеппе Верди, назвав свой вечер «Верди Гала». По словам организаторов, следующий концерт оперной пары - совместно с Андреа Бочелли - состоится в Кремлевском дворце 4 июня.

О том, что в конце ноября Анна Нетребко даст концерт в Большом, стало известно весной. Поклонники замерли в ожидании, когда же появятся билеты в кассах. Продажи стартовали 22 июня в 11 часов, и уже через семь минут все места были распроданы. Помня, что на прошлый крупный концерт певицы в Москве, состоявшийся в феврале этого года в Зале Чайковского, спекулянты задрали цены до 150 тыс. рублей и Нетребко этим возмутилась, организаторы выступления в ГАБТ ограничили максимальный уровень 88 тыс.

- Цены мы устанавливали с согласия артиста, и для мест первой категории они были сопоставимы с тем, что бывает на концертах мировых звезд в Европе и Америке, - пояснил «Известиям» организатор Максим Берин. - Так, на шоу Элтона Джона билеты стоят $2,5–3 тыс.

Но при этом самые дешевые билеты на «Верди Гала» продавались за 500 рублей - студентам музыкальных учебных заведений, ректорам которых были отправлены соответствующие письма.

В общем, на концерте Нетребко и Эйвазова была самая разная публика - от студентов до миллионеров. Кроме богатых меломанов, в первых рядах сидели друзья артистов: Филипп Киркоров, Екатерина Андреева, Виктор Дробыш, Татьяна Тарасова, Юрий Аксюта, Валерия и Иосиф Пригожин, Олег Газманов и другие отечественные звезды. Для VIP-партера в Большом закрыли оркестровую яму, музыканты Большого Симфонического оркестра имени П.И. Чайковского (дирижер - Микеланджело Мацца) и Государственного академического русского хора им. А. Свешникова разместились на сцене. Вел вечер Дмитрий Дибров.

Анна и Юсиф исполнили арии из опер «Аида», «Аттила», «Трубадур», «Набукко», «Отелло», «Дон Карлос», «Сила судьбы». Практически все эти произведения Верди - в репертуаре певицы. «Силу судьбы» Анна поет на сцене в лондонском «Ковент-Гарден», «Трубадур» - в «Арена-ди-Верона». А в сентябре состоялся дебют певицы в заглавной партии «Аиды» в нью-йоркской The Metropolitan. Компанию звездам составили солист Большого театра, народный артист Азербайджана Эльчин Азизов и гостья из The Met Долора Заджик. Но главное внимание было приковано, конечно, к Нетребко.

Ярче всего она раскрылась в партии Аиды, продемонстрировав не только виртуозное владение голосом, но и драматический талант. Казалось, что ты не на концерте, а на спектакле. Те чувства и эмоции, которые переживала на сцене певица, передавались залу. Тут были и любовь, и ненависть... В дуэтах с Эйвазовым то сверкали искры ревности, то пылал пожар страсти.

Нельзя не отметить включение в программу и хоровых номеров Верди. Особенно впечатлил публику Va, pensiero… из оперы «Набукко», величественно исполненный сотней певцов из хора Свешникова.

В финале на сцену поднялись организаторы концерта и передали чек на 4 млн рублей, полученных от продажи билетов, благотворительному фонду «Арифметика добра». Как заверил учредитель организации, эти средства пойдут на образование 70 детей-сирот.

Как сообщил «Известиям» Максим Берин, следующее выступление оперной пары в Москве состоится 4 июня в Государственном Кремлевском дворце. Артисты впервые выйдут на эту сцену вместе с Андреа Бочелли.

Анна Нетребко и Юсиф Эйвазов - звезды первой величины на мировой оперной сцене. Каждая встреча с ними для меня огромная радость - и когда я вижу их на сцене, и в приватной обстановке.

Фотография: Владимир Широков Кольцо Chopard из коллекции Imperiale, розовое золото, аметисты, бриллианты.

Незабываемое впечатление - свадьба Ани и Юсифа, прошедшая в Вене чуть более года назад. С одной стороны, там была торжественная, помпезная атмосфера, а с другой - невероятно теплая и почти семейная. И вот, наконец, я в гостях у своих любимых друзей, в их квартире в самом центре Вены.

Аня, ты вот сейчас чай наливала и пела, и Юсиф пел. Вы часто так поете дома?

Юсиф: Нет. На самом деле мы дома поем только тогда, когда нам надо заниматься.

Анна: Сегодня занимаюсь сначала я, потом Юсиф. Он учит «Дона Карлоса» к выступлению в Большом театре, я повторяю «Травиату» - готовлюсь к «Ла Скала». В общем, работа кипит.

А почему, кстати, у вас такое маленькое пианино? Я предполагал, что увижу огромный белый рояль.

А.: А разве он нам нужен?

Ю.: Понимаешь, Вадик, этот инструмент необходим пианистам, для нас же это просто аккомпанемент, чтобы правильно звучали ноты. Так что маленького пианино более чем достаточно.

А.: Для меня звук фортепиано - это вообще с молодости стресс. Конечно, я не говорю о великих пианистах. Я жила в общежитии, и на протяжении всех лет учебы с семи утра со всех сторон начиналась игра на инструментах, фальшивая, плохая игра. С тех пор звук фортепиано, скрипки, виолончели и прочих музыкальных инструментов в одиночку вызывает у меня неприятные ассоциации.

Ю.: У меня тоже, потому что поначалу занятия музыкой были из-под палки. Мне было лет пять-шесть, наверное; со мной занималась учительница - такое жуткое создание невероятных размеров, которое всё время потело и издавало какие-то непонятные звуки. Она брала мою руку, хватала все пальцы одновременно и ими стучала по пианино.

Теперь я понимаю, почему у вас самое маленькое пианино на свете. Вы сами-то на нем играете?

А.: Мы не играем, к нам приходит концертмейстер.

А как вчера замечательно играл Тьяго! У вас растет будущий пианист.

А.: Ни за что!

Ю.: Тьяго будет дирижером. Он ребенок талантливый, у него всё получается. Я вот вижу сейчас, как он растет, и за что бы он ни взялся, абсолютно всё ему подвластно. Хочет петь - поет. Чисто, правильно.

Ю.: Если хочет дирижировать - дирижирует. Он и на карате еще ходит.

Заниматься карате он сам захотел или вы его отправили?

А.: Добровольно-принудительно отдали его в спорт.

Ю.: Но ему нравится! А еще у него очень много книжек о науке, о Вселенной. На русском, на английском. Он очень любит читать.

А.: Мы всячески поощряем все его интересы.

Тьяго довольно долго учился в специальной школе в Нью-Йорке. Сейчас ситуация меняется?

Ю.: Да, у нас хорошая новость: мы его отправили в абсолютно нормальную школу в Вене. Он туда ходит с сентября, в четвертом классе учится. Тьяго был к этому готов. Естественно, по развитию он немного отстает от детей своего возраста...

А.: ...в основном по речи, по разговору.

Ю.: Но мы были уверены, что ему надо идти в обычную школу, где в классе двадцать человек, где есть общение, какие-то свои взаимоотношения.

То есть теперь сын живет в Вене.

А.: Это пока эксперимент такой, на год. Посмотрим, что из этого получится.

Ю.: Ну смотри, для нас это тоже ощутимая разница - живет Тьяго в Нью-Йорке или здесь. Мы ведь большую часть времени проводим в Европе. Прилететь в Вену из Москвы, из Питера, Берлина, Лондона намного проще, чем лететь в Нью-Йорк. Так что посмотрим... Сегодня был такой чудесный момент, когда Аня в школе объясняла преподавателю, что у сына не большая проблема с речью. А Тьяго говорит: «Мама, у меня нет проблем с речью, я разговариваю прекрасно. Я говорю по-русски, по-английски и немножко «по дойч», по-испански»...

Какой полиглот!.. Послезавтра вы уезжаете на гастроли. Когда вернетесь обратно?

А.: Мы будем здесь три дня в июне, потом уедем опять.

Квартира у вас красивая, а вид из окна на францисканскую церковь просто потрясающий!

А.: Известный адрес в Вене. Тут экскурсии часто проводят...

…и показывают достопримечательности - например, дом, где живет Нетребко. Скажи, Аня, сколько лет ты уже в этой квартире?

А.: С 2010 года.

Квартира тебе сразу понравилась?

А.: Мне понравился вот этот паркет, который сейчас уже придется поменять. Мне понравилось огромное окно, которое уже заменили, и потом, конечно, очень красивый вид, открывающийся с террасы, - на собор Стефана. Квартира хорошая, но в ней есть один недостаток.

Какой?

А.: Здесь практически нет комнат. Наша малюсенькая спальня наверху. Плюс малюсенькая комната, где живет Тьяго. И всё! Остальное - открытое пространство, что не очень удобно, поскольку у нас всегда много гостей. Вот папа недавно приезжал из Краснодара, спал на диване в гостиной. То есть немного такой цыганский табор. Мы поддерживаем порядок, разумеется, но всё равно много всего набросано: тут цветы, тут какие-то украшения, книги, игрушки, здесь же концертные платья. Шкафов тоже полно, но они все забиты - куда деваться?

А скажи, ты от платьев как-то избавляешься? У тебя, наверное, огромное количество концертных нарядов. Или они все нужны?

А.: Я от них практически не избавляюсь, потому что ни у кого нет моего размера. Одно концертное платье я отдала Александру Васильеву для выставки. А у меня их еще тридцать пять!

Юсиф, когда ты стал жить в этом доме, здесь появилась какая-то новая энергия?

А.: Дом стал домом, только когда Юсиф тут появился.

Ю.: Дом, конечно же, очень красивый, уютный. Но без семьи, без ребенка даже самый красивый дом - это такой холод, стены холодные. Просто приятная картинка. Конечно, дом надо обживать.

А.: Юсиф только сюда переехал - и сразу возникло ощущение, будто он всегда тут был.

Ю.: Когда мы познакомились, жизнь у Ани в Вене уже была налажена. А я жил в Милане. Но не будут же они с Тьяго перебираться в Милан? Проще было одному человеку переехать сюда. И естественно, мы сразу договорились, что за всё будем платить вместе.

За что именно?

Ю.: Квартиру Аня купила еще до меня, кредит выплачивает. А сейчас мы выплачиваем его вместе. Для меня это была важная составляющая, потому что, раз мы семья, мы обязаны всё делать вдвоем.

Слушайте, а вы брачный контракт составляли или нет?

Ю.: Составляли, страшнейший просто контракт.

А.: Совсем не в его пользу, бедный Юсиф. (Улыбается.) Такой брутальный контракт, венский такой, австрийский контракт, все права у женщины.

Ю.: Во всем мире все законы, конечно же, защищают женщину с ребенком. В принципе, это нормально, правильно.

А.: Мой любимый, ну мы же друг друга не оставим.

Ю.: Ну мы, конечно же, рассчитываем жить долго и счастливо и думаем, что этот брачный контракт никогда нам не понадобится.

То есть это просто формальность.

Ю.: Да, на которой настоял я. Начались вот эти разговоры, что, мол, у Ани есть собственность, а у тебя нет. Так что я настоял на том, чтобы этот брачный контракт был подписан, и все сразу успокоились. Понимаешь, мы такие люди, что если, не дай бог, мы когда-нибудь должны будем разойтись, то мы не будем ругаться. Это я знаю точно.

Вы вообще когда-нибудь ссоритесь?

Ю.: Приходится иногда друг другу доказывать что-то, это естественно. Но не на повышенных тонах. Ни в коем случае никто ни на кого никогда не кричит. Может состояться просто оживленный разговор на какую-то тему. Ну а как иначе? Нам по сорок лет, мы оба состоявшиеся люди.

А.: Мне сорок пять уже.

Ю.: У каждого, естественно, свой характер.

Скажите, поставить штамп в паспорте было делом принципа? Это что-то изменило?

Ю.: А как иначе! Ты создаешь семью. Просто жить вместе несложно, но я считаю, что это безответственно. Особенно когда ты человек зрелый. Штамп нужен. Жена - это уже не просто женщина, от которой ты можешь внезапно уйти, написав ей эсэмэску, что вы больше не вместе. Штамп - это ответственность.

А ты, Юсиф, усыновил Тьяго?

Ю.: У него есть папа, поэтому я его усыновить не могу. Для этого нужно, чтобы отец написал отказ.

А.: Куча каких-то бумажек требуется.

Ю.: Я хотел это сделать, но острой необходимости в этом сейчас нет, потому что ребенок всё равно растет здесь, с нами.

Отец видится с ребенком?

Ю.: Иногда. У него жизнь такая тоже непростая - у него болеет отец и так далее. Если возвращаться к твоему вопросу про штамп, скажу: он склеил то, что и так стояло рядом. Как говорили в советское время, брак - это основа общества.

А потом, как я понимаю, это еще и новый импульс для творчества.

А.: К творчеству это не имеет отношения. Просто так сложилось, что мы оба поем.

Ю.: Но если бы я был басом, а не тенором, мы бы никогда не пели вместе, но это бы не помешало нам любить друг друга.

Слушайте, когда вы пели в Большом театре «Манон Леско» и в последнем действии, взявшись за руки, медленно-медленно шли из глубины к авансцене, хотелось, чтобы это длилось как можно дольше. Настолько это было красиво, настолько ваши голоса звучали в унисон - просто грандиозно!

А.: Ура, повезло, такое бывает редко.

Ю.: Эта опера для меня, конечно, значит очень много. Однажды, когда мы пели с Аней, мне вдруг показалось в четвертом акте, что всё происходит на самом деле, что мы в изгнании, скоро придет смерть. Мне стало на самом деле страшно. У меня хлынули слезы из глаз. Такого на спектакле со мной обычно не бывает. Но тут - потеря какого-либо контроля. И это действительно дорогого стоит. Такие спектакли остаются в памяти и в сердце...

Аня, Юсиф, мы с вами должны были встретиться и сделать съемку в Нью-Йорке прошлой осенью. Вдруг я получаю сообщение: «В Нью-Йорк не прилетай, я сломал ногу».

Ю.: Пожалуйста, не напоминай об этом.

А.: Я считаю, что его сглазили.

Ю.: Я тебе скажу такую вещь, Вадик. Я по жизни вообще человек очень осторожный. Знаешь, есть дети бедовые такие, они всё время падают, по гаражам скачут, руки ломают. У меня никогда этого не было. Я всегда аккуратен, я никогда не зайду туда, где темно, где не видно и не слышно. То есть это вообще не про меня история. Я крепкий, я практически никогда не болею, никогда не лежал в больнице, у меня не было никаких операций.

Тьфу-тьфу, вот Аня стучит по дереву…

А.: А тут он упал на ровном месте.

Ю.: 27 октября я, счастливый, прилетаю в Нью-Йорк, 30-го мне предстоял дебют в Карнеги-холле. Мы должны были петь с Анечкой дуэтом. И вот 27-го утром я прилетел, отдохнул, поспал и говорю Ане: «Пойду в театр позанимаюсь немножко, попою». На следующий день была намечена репетиция с оркестром. Я пошел в Метрополитен-оперу, которая в трех кварталах от дома. Когда собирался обратно, начался дождь. Я сел в такси, потому что зонтика не было. Подъехал к дому, вышел из машины, зашел в подъезд и упал. На ровном месте. Сломал ногу в двух местах, ты можешь себе представить?! Порвались все сухожилия.

А.: Там кошмар был!

Ю.: И вот вдруг ни с того ни с сего ты прекращаешь ходить целых два месяца. Врагу такого не пожелаешь. Я просто стал прыгать на одной ноге, потому что на вторую нельзя было наступать.

И это притом, что по жизни ты привык летать, а не ходить.

Ю.: Если бы я изначально знал, что произойдет в следующие три месяца, я бы помер, наверное. Я думал, конечно же, что процесс восстановления пойдет гораздо быстрее. А на деле: неделя за неделей, неделя за неделей... Сначала сделали одну операцию - слава богу, она прошла хорошо. Но ты понимаешь, я не мог спать. На два с половиной месяца я просто прекратил спать, потому что я просыпался оттого, что мне было жутко некомфортно. Я не мог найти себе места.

А.: Больной мужчина хуже беременной женщины. Юсиф совсем упал тогда духом.

Я себе даже представить этого не могу - всегда энергичный, в отличном настроении...

А.: В общем, было страшно. У него была и физическая боль, и ночами он не спал - нервничал. Это была настоящая депрессия, ничего ему не помогало.

А у тебя, Аня, в то время шли спектакли в Метрополитен-опере.

А.: Я, кстати, вела активный образ жизни. Юсиф обижался, что я такой зайчик-энерджайзер. Я думала: ну вот что, я сяду и буду ныть рядом с ним? Я наоборот: «Давай вставай, туда иди, сюда...» А он на меня злился: «Ты не понимаешь меня». Он никуда не хотел выходить. Слушайте, ну с кем не бывает? Что мы сейчас это вспоминаем? Прошло и прошло.

Правильно, в любой ситуации важно быть оптимистом. У тебя гениальная жена в этом смысле, Юсиф!

А.: К сожалению, он меня в этом не понял.

Ю.: Я честно тебе скажу: были моменты, которые меня раздражали. Во-первых, я жутко разозлился на этот Хеллоуин.

А.: Представь, Юсиф со сломанной ногой, а у нас намечается Хеллоуин. (Улыбается. )

Ю.: Я приезжаю домой, а повсюду скелеты, черти, гробы. Ну с каких пор это стало нашим праздником?! Ладно, празднуешь ты это, ну так купи тыкву.

А.: Он не любит, а мне нравится, смешно, ребенку нравится, мы костюмчики покупаем. Я его забодала с праздниками, понимаешь? (Смеется. )

Долго ты обижался на Аню?

Ю.: Нет, естественно, ну а что обижаться? Я остаюсь при своем мнении, что к человеку, который попал в такую ситуацию, надо проявить немножко терпения и понимания. Я сказал Ане: «Ты за всё это время и десяти минут со мной рядом не просидела, что это такое вообще?»

А.: Ну потому что у меня было одно, другое, работа...

Хеллоуин в итоге вы отпраздновали?

А.: Нет, мы даже никого не стали звать, всё отменили. Но потом наступил День благодарения, большой праздник, мы созвали кучу народа, был огромный стол, всё классно! Только закончился День благодарения, Юсиф говорит: «Хватит пати, умоляю!» Это всё было в Нью-Йорке. Потом мы приезжаем в Вену, а тут Рождество! Начинается католическое Рождество, потом Новый год, потом православное Рождество... Несчастный Юсиф!

Ю.: Сначала этот Хеллоуин, потом День благодарения, потом праздник страшных свитеров, потом сочельник, потом празднуем приезд, потом отъезд... После Рождества празднуем последний спектакль в 2016 году, после спектакля празднуем канун Нового года, а потом Новый год... Но по-настоящему самый важный день - это годовщина нашей свадьбы.

А.: Ты мой любимый, ну а как же елочка, я же с детства люблю Новый год!

Ю.: Семнадцать праздников в одном только декабре!

Интересно, как в этой ситуации вы достигаете взаимопонимания?

Ю.: Никак. Я лежу на диване, всё очень просто. А если нога несломанная, то могу уйти из дома.

А.: Он лежит и смотрит сериалы, а я ненавижу их. Мне неинтересно сериалы смотреть, я хочу что-нибудь другое.

Юсиф, ну, с другой стороны, ты же сам говоришь, что встретились два взрослых человека, переделать никого уже невозможно.

А.: Несчастный мой! (Улыбается.)

Ю.: Понимаешь, мы просто очень друг друга любим. Если ты человека не любишь, ты эту ерунду всю не выдержишь. Понятно, что для меня это too much. Я не могу праздновать семьдесят праздников в году. А Аня не может не праздновать. Что мне остается? Просто принять эту реальность и делать вид, что я тоже в этом празднике участвую.

А.: Ну обеды же были классные, мы готовили столько вкуснятины!

Ю.: Никто не спорит, но обеды можно готовить и без праздников. Знаешь, в чем самая большая проблема, Вадик? Откровенно говорю: вокруг нас всегда очень много людей. Мы практически никогда не бываем вдвоем.

И на отдыхе тоже?

Ю.: В том-то и дело. Когда мы едем отдыхать, мы, естественно, хотим, чтобы ребенок был с нами, а если мы берем ребенка, то это минимум еще две няни. И какие-то друзья. То есть всегда получается десять-двенадцать человек. Замкнутый круг. Но ты знаешь, эти мелочи даже на пять процентов не могут повлиять на наше счастье, на нашу любовь.

Это самое главное, Юсиф. А как ты отнесся к тому, что Аня из брюнетки превратилась в шатенку? Я до сих пор привыкнуть не могу.

Ю.: Мне понравилось. Анечка давно грозилась поменять цвет волос, захотелось ей поэкспериментировать.

А.: Конечно, основная причина в том, что мне надоело закрашивать седые волосы. А сейчас я чувствую себя по-другому. Но всё зависит от настроения. Захочу завтра перекраситься - буду зеленой! Русалочкой хочу побыть.

Ю.: Она шутит.

А.: Я люблю меняться.

Вот насчет новых впечатлений. При вашем действительно сумасшедшем ритме жизни вы еще собираетесь сегодня вечером на Венский бал. То есть, вместо того чтобы побыть дома, вы идете туда, где соберутся три тысячи человек.

Ю.: Правильно, спроси Аню об этом.

А.: Я хочу пойти! Там красиво.

Ю.: Это один из тех моментов, где исключительно Анечка является двигателем.

Но ты же, Аня, и так блистаешь, тебя все обожают.

А.: Бал... Он бывает один раз в году. Я так давно не была на Венском балу. Юсиф, кстати, вообще никогда там не был.

Ю.: Если честно, я не являюсь большим поклонником балов.

А.: Ничего ты не понимаешь. Я выхожу в свет: бриллианты, роскошное платье, прическа. Там куча народа, шампанское, сосиски дадут. (Смеется.) Мы в этом году не поем, мы просто гости.

Ю.: Вадик, вот мы туда сходим, и потом я тебе расскажу о своих впечатлениях.

А.: Уже объявили, что мы там будем, газеты написали, что все нас ждут. Я вообще ко всему стараюсь относиться с душой нараспашку. Я живу и радуюсь жизни, мне хорошо. У меня нет никаких комплексов, у меня нет вещей, которые меня гнетут. У меня нет никакой совершенно зависти.

Может, это потому, что ты избалованна, - в хорошем смысле слова? Где бы ты ни появлялась, тебе всегда рукоплещут.

А.: Конечно, мне приятно. Но это не вызывает у меня такого дикого восторга, чтобы я потом не спала оттого, какая я «великолепная». Знаешь, когда всё только начиналось, у меня был дикий страх. Страх, что всё слишком рано случилось, что люди ставят меня в ранг звезды, которой я не являюсь.

Ю.: Как раз это и держит Аню на плаву, держит ее «в первом ряду», - то, что она пока не осознает, что она на самом деле великая, или, может, осознает, но не подает виду.

А.: Ух, слова-то какие! Я знаю, что обладаю разными качествами, профессиональными в том числе, такими солидными. Петь я умею, я могу делать вещи, которые очень мало кто способен делать. Это я всё знаю. И это, конечно, придает мне какую-то уверенность в себе. С другой стороны, если ты спел хорошо сегодня, это не значит, что ты и завтра хорошо споешь.

А что, у тебя бывают проколы?

А.: У меня не бывает проколов каких-то сильных, но бывает два шага вперед и один назад, как у всех. Бывают выступления хорошие, бывают выступления «о’кей». Бывает, ты попадаешь в постановку, в которой твое мастерство или твое исполнение тушат, гасят. Вроде поешь так же, а эффекта нет.

В феврале прошла премия «Грэмми». Ты была номинирована в категории «Лучший классический сольный вокальный альбом», но статуэтку не получила.

А.: Не получила - какой кошмар! (Смеется.) Получили другие люди, давайте их поздравим.

Ю.: Понимаешь, дело ведь не в том, сколько у тебя премий, а в том, за сколько минут продают билеты на твой концерт. На концерт Ани билеты уходят за четырнадцать минут. За четырнадцать минут полный sold out! В любой стране.

Потрясающе! На сколько времени вперед вы знаете свое расписание?

Ю.: 2019 год полностью распланирован.

А.: Есть уже какие-то договоренности и на 2022 год.

Послушайте, это хорошо или плохо, когда ты знаешь свою жизнь на пять лет вперед?

Ю.: Ну, это же работа.

А.: Это работа, это держит тебя в тонусе.

А помимо работы, что держит в тонусе - спорт, зарядка?

А.: Ничего такого мы не делаем.

Ю.: У нас определенный образ жизни. Мы уже четко знаем, что нам нужно до репетиции и что нам нужно до премьеры.

А.: Те спектакли, тот репертуар, что у нас сейчас, - это очень тяжелый репертуар. Он трудный физически, очень трудный эмоционально. Он опустошает.

Ю.: Опустошает душу.

А.: После такого спектакля на следующий день всё тело болит, какой там спорт! Это большая физическая нагрузка - брать вот эти верхние ноты, кантилены. Это же какая нагрузка на спину!

Вы оба всегда берете самую высокую планку в профессии. Ну а как иначе?!

Ю.: Да, но это то, чего сейчас от тебя ждут твои зрители. Ты уже не можешь эту планку понизить...

У вас дома удивительная атмосфера, такая творческая, уютно очень. И знаете, я удивлен, что у вас такой минимализм. Я был уверен, что увижу огромное количество мебели.

А.: Я терпеть этого не могу. Ненавижу классицизм. А Юсиф - наоборот, у нас разные вкусы. Хлам с блошиных рынков, вот эти бесконечные подарки, которые люди нам дарили и дарят. Их много, я уже не знаю, куда всё это девать. Подарили три сервиза чайных, спасибо, вот они. Пришлось шкафчик для них купить.

Ю.: А я человек кавказский. Мне нужно золото, трон, красный бархат, шелковые простыни. Если ты, Вадик, меня спросишь, какой дом я хочу, я расскажу: открываются резные ореховые двери, ты входишь в фойе дома - и там фонтан. В фонтане золотая лошадь. Рядом стоит памятник Марку Антонию. Лестница на второй этаж вся покрыта бархатным ковром, естественно, золотые львы, тигры, коршуны, и так далее.

А.: Какой ужас! Если когда-нибудь мы купим дом, то у нас будет одна половина моя, другая - Юсифа. Моя половина будет поспокойнее. Хотя яркие краски я люблю. Но мне нужно большое свободное пространство. Вот Юсиф не любит, когда открыты окна. А я не могу, когда окна шторами занавешены.

У вас диваны яркого лазурного цвета...

А.: Ты, Вадим, еще у нас в квартире в Нью-Йорке не был. Там каждая комната имеет свой цвет. Я подумала, зачем всё делать однотонным?

Ю.: Вот это мне как раз не мешает. Там синий, бордовый, красный цвет. Та нью-йоркская обстановка мне, кстати, больше импонирует, чем эта. Там есть элементы классицизма. Такие рюшечки, кружавчики, шторки. Здесь их нет, потому что это Европа.

А вот в одежде Аня предпочитает буйство красок, резкое смешение стилей .

А.: Мне нравится каждый день что-то выдумывать, сочетать несочетаемое. Причем чем больше это не сочетается, тем больше мне нравится. Мне идут безумные вещи. Мне нравится авангардный стиль, лондонский андеграунд, мне нравится аляпистость, мне нравится всё! Вот мне идут такие вещи. Это мой характер. Хотя народ от этого в шоке, конечно.

новости США по-русски

Читать полностью > > >

Анна Нетребко: «Я – русская. Но, пожалуй, русская интернациональная»

Анна Нетребко: «Я красавицей себя не считаю, хотя за границей мне говорят, что я даже очень ничего.» Фото: Christoph Ruttger

Излишняя болтливость не только не украшает, но и создает проблемы: стоя с букетом у главного входа в миланскую Ла Скалу, я не делал особого секрета из того, что ожидаю . Жители северной столицы Италии и многочисленные туристы, заразившиеся итальянской экспрессией и в изобилии сновавшие по прилегающей к знаменитому оперному театру площади, то и дело спрашивали - с кем у меня предстоит свидание. И в какой-то момент, когда оперная дива уже подошла к знаменитым колоннам, я ощутил себя ефрейтором Костей Збруевым из популярного советского фильма, потерявшего в толпе почитателей одну из своих потенциальных невест, актрису по профессии: сотни людей окружили Нетребко, стали аплодировать ей, просить автографы. Но, судя по всему, певица, направлявшаяся в тот день на генеральную репетицию «Дон Жуана» в постановке маэстро Даниэля Баренбойма, неплохо ориентируется в хитросплетении улочек центра Милана: вырвавшись из столпотворения, цокая каблучками, она быстро скрылась в одном из переулков. В итоге, мы оказались в одном из маленьких кафе, где, как оказалось, пристрастия синьоры Анны, свободно говорящей на итальянском, официанты прекрасно знали - черный кофе определенного сорта. «Вообще-то я больше люблю один из сортов кофе, который продают на развес в американском «Старбаксе». - призналась она, - Когда приезжаю в Нью-Йорк, первым делом покупаю пакетик-другой и варю дома».

Фото: Felix Broede/DG

Анна, вы, покорившая лучшие оперные сцены мира, должно быть, без особого пиетета и особого волнения готовитесь к выступлению в Ла Скала?
Ну что вы! Ла Скала - один из лучших оперных театров в мире. Да, многое в его своеобразной внутренней политике изменилось. Например, певцы не обязательно должны быть итальянцами, даже наоборот - чем больше иностранцев, тем лучше. Кстати, все больше русских. Лично я привыкла к интернациональным составам трупп. Все так же Ла Скала остается амбициозной. Быть может, и за счет своих размеров, ведь она по площади больше того же Большого театра - и сцена огромней, и зал вместительнее, плюс, сложная акустика - не всякий голос здесь прозвучит. Только обладатель хорошего голоса, идеальной вокальной техники сможет сделать так, чтобы его, стоящего на сцене, услышали в этом зале.

Некоторые российские поп-звезды, наверняка, с удивлением посмотрят на вас и предложат решить все возможные на сцене проблемы при помощи фонограммы…
В оперном мире под фонограмму никто не поет. Опера - это опера. Мы и микрофонами-то почти не пользуемся, только при выступлениях в суперогромных залах или на открытом воздухе.

Почему в России мало выступаете?
К моему сожалению. Просто это сложно организовать. В России в почете концерты, которые организуются, как правило, в последний момент. А вот как здесь, в Ла Скала масштабная постановка пока невозможна ни в Москве ни в Санкт-Петербурге. И Большой, и Мариинский - театры репертуарные, все репертуарные планы уже давно известны, детали отработаны, одна репетиция - и выход на сцену. А так, чтобы совсем новое, что никогда еще не ставилось в России, - «Манон», «Анна Болейн» - увы, ни в планах, ни на афишах.

В Италию вы прилетели из Нью-Йорка, где выступали в «Метрополитен-опера». Как принял вас Город Большого Яблока в этот раз?
В Нью-Йорке, как в Милане, считают за честь выступить самые лучшие певцы и музыканты. На мой взгляд, «Метрополитен-опера» - одна из лучших в мире оперных сцен. Да, там крутятся большие деньги, что дает возможность ставить роскошные и грандиозные спектакли.

Русский Нью-Йорк многообразен. Ваша персона стала там своеобразным противовесом нашумевшему было, но быстро почившему в бозе реалити-шоу . Противники этой телепрограммы говорили: русский Нью-Йорк - это совсем не накачанные силиконом девицы с Брайтон-бич, это еще и Анна Нетребко…
Да, я - русская. Но, пожалуй, русская интернациональная. Кстати, ни разу не была на Брайтоне. Очень хочу туда поехать и наесться до отвала тамошних знаменитых пирожков. И икры баклажанной купить. В Нью-Йорке я часто устраиваю вечера русской кухни - сама готовлю, и все мои друзья сходят с ума, облизывая пальцы. Что готовлю? Кубанский борщ. Не со свеклой, а со всем остальным! Салат «оливье», конечно, блинчики с мясом, котлетки. Я очень люблю готовить. В марте-апреле опять буду в Нью-Йорке, друзья уже ждут. И я жду приезда в Нью-Йорк, который обожаю.

Анна Нетребко раздает афтографы у входа миланского оперного театра Ла Скала. Декабрь 2011г. Фото с сайта anna-netrebko.blogspot.com

От недвижимости в Нью-Йорке почему избавились?
От какой? Первую свою квартиру я купила на Манхэттене давно, у какого-то китайца. Потом вышла замуж, родился сын, грянул кризис. Такое вот стечение обстоятельств - и я купила квартиру большей площади, продав первую. Живу на той же улице, на Вест-сайде, на 32 этаже нового дома

Какие подарки получили к Новому году?
О, подарки! Я их очень люблю! И всегда прошу мужа, чтобы подарков на праздник было много, чтобы они были небольшого размера, непременно завернуты в подарочную бумагу. И вот когда получаю их, то как ребенок с удовольствием и затаенным дыханием распаковываю одну коробочку за другой. Пол у новогодней елки у нас дома всегда завален подарками, которые мы дарим друг другу, и мы часами можем сидеть всей семьей на полу и наслаждаться процессом обретения очередного сюрприза.

Еще одним подарком друг другу станут наши совместные с Эрвином выступления. Пока таких концертов запланировано несколько, да и вряд ли их будет много, поскольку мы с самого начала с опаской относились к такому семейному подряду, дабы никто не говорил - вот, мол, протаскивают друг за счет друга…

Ваш супруг Эрвин Шротт - уругваец, вы - русская, а ваш сын?
Пока что у нас небольшая конфузия в плане лингвистики: первый язык у Тьяго Аруа сейчас - русский. Не в последнюю очередь за счет того, что именно я и русская няня, а не много гастролирующий папа, проводим с ним много времени. На русском языке у него есть любимый стишок: «Как у котика усы удивительной красы…». Конечно, когда сын пойдет в школу, то приоритет перейдет к английскому. А пока считает до десяти на трех языках, точнее, уже на четырех - немецкий прибавился.

Дома, как и на сцене, предпочитаете исполнять главную партию?
Ни дома, ни на сцене у меня нет никаких проблем, чтобы делиться с кем-то. Уже хотя бы потому, что свое я все равно возьму. А если не возьму, значит, не дано. Философски подхожу к этому вопросу. Тем людям, которые хотят безраздельно царить и царствовать, живется трудно, поскольку в жизни так не бывает. Такая ли я? Я не такая… Взять, например, «Дон Жуана» в постановке Баренбойма. Это ансамблевая опера, у меня не главная партия - там шесть главных персонажей. И ничего - делимся. Только вот не цветами от зрителей. Просто потому, что цветы дарят лишь в России, в остальных странах такой традиции нет. Мне вообще работать в коллективе или в дуэте интересней, ведь происходит не только обмен опытом, но еще и взаимообмен энергией.

Другие предложения из других сфер искусства - кино, театра, эстрады - рассматриваете?
И кино, и театр - это другой мир, другая профессия. Хотя, если бы какой-то кинорежиссер учел мой опыт работы на оперной сцене и попробовал бы перенести его на киноэкран, то, пожалуй, я бы подумала… Эстрада? Нет, после оперы петь на эстрадной сцене мне неинтересно. Да, я спела дуэтом с Филиппом Киркоровым. У нас с ним прекрасные отношения, мы часто перезваниваемся, он вечно пытается меня куда-нибудь вытащить, снова спеть, но из-за напряженного гастрольного графика пока не получается.

Участие в различных постановках обеспечивает вам перенос из одного времени в другое. В какой эпохе вам хотелось бы задержаться?
Когда я была маленькой, то хотела жить во времена трех мушкетеров. Наверное, и это тоже предопределило выбор моей профессии. Да, мне не нужна машина времени: чуть ли не каждый день я в новом костюме, в новых декорациях, в новой эпохе. А концерты дают возможность появляться на сцене еще и в дизайнерских нарядах. Самый запомнившийся концерт - выступление в немецком Баден-Бадене, в 2007 году. Тогда я не только спела, но и, сбросив туфли, станцевала. Прошло уже столько лет, а на каждом концерте - вижу по глазам - от меня все ждут, чтобы я повторила этот номер снова…

Вставить в блог

Скопируйте код для вставки в свой блог:

новости США по-русски

Анна Нетребко: «Я – русская. Но, пожалуй, русская интернациональная»

Анна Нетребко, покорившая лучшие оперные сцены мира, в свободное время учит сына русскому языку и балует друзей Кубанским борщем и блинчиками с мясом
Читать полностью > > >

11 декабря 2015, 18:54

С именем сопрано Анны Нетребко прочно ассоциируется возрождение интереса к оперному искусству вообще. Самая дорогая классическая певица мира, новая Каллас, для кого-то она - богиня стадионов: ничто человеческое Анне не чуждо, даже песни Игоря Крутого. Те, кто знают певицу близко, отмечают ее невероятную по нынешним лицемерным временам естественность, искренность, неизменную доброжелательность и южнорусское хлебосольство. В интервью Ксении Собчак Анна рассказала о болезни сына Тьяго, о том, почему разошлась с отцом ребенка баритональным басом Эрвином Шроттом, и о том, зачем выходит замуж за тенора Юсифа Айвазова. А еще, конечно, о том, как важно быть великой певицей: тогда у тебя есть право отказаться от тех работ, участие в которые противоречит этическим и эстетическим принципам. Для Анны Нетребко это совсем не пустые слова.

Анна, у вас скоро свадьба, довольно неожиданная даже для тех, кто внимательно следит за вашей жизнью. Как это все случилось, в какие вечера?

Два года назад, вот в такое же время, осеннее, промозглое, я сидела и думала: никого мне больше ее надо, я так устала от всех, больше ничего не хочу, Мне много лет. размышляла я, в таком возрасте уже даже не влюбляются. И вдруг случился Юсиф. Он такой хороший, такой семейный человек, что я и у него, и у себя спрашивала: как вышло так, что ты долго жил без никого, - он ведь тоже положил на себя окончательно. Мы вместе работали в Риме с Риккардо Мути над “Манон Леско”. Для меня была огромна честь с ним в первый раз выступать. И вот я приехала с абсолютно невыученной партией. Выхожу на сцену, а там такой шкаф стоит большой. И поет таким красивым, сильным голосом. Мы начали репетировать. И все. Хотя поначалу Юсиф очень меня боялся, убегал. А я все пыталась его соблазнить. Была очень настойчива, иногда прямо с раздражением думала: опять никак - да что ж такое! Ну потом все-таки он сдался. И мы моментально стали жить вместе. У него никого не было, он жил в Милане шестнадцать лет со своим братом и его семьей. Точнее, это они все жили у него в квартире. А он заботился о них, ухаживал за ними, за детьми. Я тоже жила одна. Эрвин не был моим мужем, у нас с ним было так называемое партнерство.

То есть сейчас у вас первый брак? Не страшно?

Страшно. Но можно попробовать. Я всегда была против браков, семей, детей. Но после 35 мне надоело жить для себя. Захотелось ребенка, захотелось иметь еще кого-то, кому бы я отдавала свою любовь. Так и получился Тьяго. А вот как с одним человеком можно всю жизнь прожить 0 для меня пока вопрос. Но я надеюсь прожить ее с Юсифом. Он сразу сделал предложение, сказал: я бы хотел, чтобы ты вышла за меня замуж, хочу от тебя детей. Кстати, я, к сожалению, не беременна, вопреки слухам. Это просто я хорошо в самолете поела, и живот обтянул платье. Мы очень стараемся, чтобы был ребенок, но пока не получается. Может, у меня уже возраст прошел, не знаю.
Да ладно, вы молодая еще женщина!

Ну почему-то не выходит. Мы год уже пробуем. И так и сяк. Не пойму. Он здоровый, я здоровая.

Мы вот тоже год пробуем, и пока безрезультатно. Получится!

Время-то поджимает. Близнецов я уже не потяну. А вот кого-нибудь одного - была бы счастлива.

А как идет подготовка к свадьбе?

О, это все вопросы к жениху. Он всем занимается. Азербайджанцы четко знают, как должно все быть. У низ свадьба - главное событие в жизни. Я бы, будь моя воля, вообще обошлась без свадьбы, но для Юсифа это очень важно. Знаю, что удалось договориться с Бельведером. Гостей будет человек двести. Естественно, Киркоров приедет, Крутой с женой. Мы пригласили Пласидо Доминго, Гергиева, но он вряд ли сможет: 29 декабря - это высокий сезон для дирижера. Платье шьет русский дизайнер из Вены Ирина Витязь. На московском концерте с Хворостовским я была в ее наряде - помните, голубое с бантом?... У меня очень крупная грудная клетка, поэтому готовое платье найти крайне тяжело. Разве что Оскар де ла Рента… А Ира знает, что делать с корсетом. И ткани у нее всегда очень красивые. Платье будет белое, но не совсем белое, а такое, жемчужного цвета. Ну и украшения Chopard, конечно, будут: кажется, они хотят сделать мне тиару. Волосы будут не распущенные, а собранные. К сожалению, мне простые вещи не идут. Мне нужно что-нибудь эдакое. Вы бы видели мой гардероб! В нем так все намешано! Я абсолютно ушла от классического стиля. Он мне надоел. Но больше всего наскучил тот самый образ, который я сама же и придумала.

Да, меня предупреждали, что оперная дива Anna Netrebko - а Анна Нетребко в жизни - совсем другое, эмоциональный и простой человек.

Какие правильные слова!

Как вы справляетесь с зазором между кубанской женщиной, у которой броские вещи и яркий интерьер, и классической певицей, работающей с высокодуховной материей?

Ксения, а можно на “ты”?.. Отвечу так: когда я прихожу в театр, в работе я совершенно другой человек.

Тебя считают певицей номер один в мире…

Э-э-э, нет, так нельзя сказать. Талантливых людей очень много. И певцов великолепных тоже. Есть десятки других, которые поют лучше меня то, что я не могу петь.

Тем не менее именно твое имя взвинчивает цену на билеты до астрономических высот, пополняя спекулянтскую кассу.

Да, это, к сожалению, так. Думаю, это связано с тем, что я очень хорошо знаю, что я делаю, с тем, что я на сто процентов отдаюсь роли. Энергетика у меня довольно сильная, и голос, благодаря расширению грудной клетки, стал довольно крупным, его очень слышно хорошо. Если коротко, я отвечаю за свое качество. И придираюсь к себе, конечно.

У вас хорошие доходы?

Да, я зарабатываю прилично. Но это, в основном, деньги от концертов. Пятьдесят, сто тысяч за партию в театре - это вранье. В театрах я получаю самую высокую ставку, да, но она даже близко не приближается к указанным суммам. С нее я плачу пятьдесят процентов налога и комиссионных, из нее же оплачиваю проживание в отеле. После этих вычетов остается скромная сумма, которой бы вряд ли хватило на мой “лайфстайл”. Более того, всякий раз, когда я приезжаю в Россию, я начинаю бороться за справедливость, говорю: пожалуйста, не надо продавать на меня билеты за огромные деньги, тем более что мой гонорар от этого не поднимается. Я хочу петь для простых петербуржцев. Вы думаете, хоть раз меня послушали? Никогда! Они продают билеты по таким ценам, что я даже не могу своих друзей пригласить, пытаюсь впихнуть своего педагога на приставной стул.

Анна Нетребко ни разу не пела в спектаклях Большого театра. Почему?

Не складывалось. Но теперь должно получиться: на следующий сезон запланирована постановка “Манон Леско” с моим и Юсифа участием. Для меня огромная честь выступить на этой сцене.

Русских у меня не очень много. Чайковского я вообще начала исполнять только пару лет назад, У меня голос только заматерел к тому моменту. До этого у меня было легкое сопрано. И оно никак не подходило под русскую музыку. А следующая моя новая роль - Вагнер. Там сильный оркестр, крупные музыкальные линии. Это вам не “Любовный напиток”, худой певец просто скончается. “Лоэнгрин” - единственная, наверное, вагнеровская опера, которую я могу петь.

Нет, я не боюсь этого, но, естественно, знаю, что такое может случиться и когда-то обязательно случится. Надо быть готовой ко всему. Профессия - не самое главное в моей жизни. У меня есть масса других вещей и интересов, мне кажется, меня это и спасает. Я не схожу с ума от музыки.

Вы не суеверны? Когда готовились к Макбет, наверняка думали о том, что Мария Каллас именно на этой партии сломала голос.

Да никак не храню. Стараюсь вести нормальный образ жизни.

Не пьете алкоголь, наверное, несколько дней до спектакля?

Алкоголь я не пью только перед спектаклем. А так… Нет, есть конечно, какие-то ограничения. Я, например, не могу качать пресс, потому что мыщцы пресса первыми сокращаются, когда не хватает дыхания. А мне нужно, наоборот, их расслаблять, чтобы было крупное дыхание. Вообще, у меня какое-то постоянное ощущение усталости. Видимо, чувствую возраст. Но не как другие женщины: ой, там морщины! - а просто нет былой физической выносливости. И это меня раздражает. Но я не хочу никаких диет или похуданий. Мне удобно в своем весе, в своем росте. Хочу быть такой, какая я есть. И да, мне сорок четыре года. Ненавижу фотошоп. Когда родным показали “Татлер” с моими фотографиями, они меня не узнали. Это что вообще? Причем оригинальные снимки были такие красивые, замечательные, ничего не надо было делать. Они взяли да так урезали мой подбородок, что у меня остался один нос. Я даже в двадцать два так не выглядела. Все это, впрочем, не означает, что я против ЗОЖ. Вы будете удивлены, узнав, как немного я ем.

Мы должны были встретиться в кафе в самом центре Вены. Едва я успеваю заказать кофе, как появляется Анна. Большие темные очки служат ей отличной маскировкой, на улице я бы прошла мимо, не узнав всемирно известную диву. Я знаю, что Нетребко уже почти месяц сильно простужена и поэтому кажется то ли уставшей, то ли погруженной в свои мысли. Не лучшее настроение для интервью, думаю я с тревогой. Но тут (буквально откуда ни возьмись) около нашего столика возник рослый мужчина с двумя чемоданами. Анна ахнула: «Откуда ты?» «Вчера спел спектакль, а сегодня в семь утра сел в самолет... и вот я здесь!» «Сумасшедший!» – Анна просияла, а у меня отлегло от сердца.

Гость остался завтракать в кафе, а мы поднялись в квартиру певицы в старинном доме по соседству. Светлая гостиная, где мы устроились на угловом малахитово-зеленом диване, была обставлена с истинно венским шармом. С этого и начался разговор.

Вы можете просто взять и прогуляться по улице, посидеть в кафе? Наверное, вас узнают, просят автографы.

А. Н.:

Конечно, я хожу по городу, я же здесь живу… Я ведь не Рианна или Майли Сайрус. Оперные звезды все-таки не поп-звезды, не голливудские актеры, у которых из-за поклонников вообще никакой жизни нет, – несчастные люди! Замечательно, что меня знают и любят, это очень приятно, внимание меня не тяготит.

У вас случился невероятный взлет карьеры, ваша жизнь похожа на сказочную историю Золушки. Вы об этом мечтали в детстве, юности?

А. Н.:

Конечно, это гораздо больше, чем я осмеливалась мечтать. В 17 лет петь на сцене Мариинки было самой большой мечтой. Вообще с детства самое главное для меня было выступать на сцене. Сцена как наркотик, раз попробовал – трудно уйти. Если бы меня по распределению, как это было раньше, отправили в какой-то город в театр служить, я бы поехала.

Что вы чувствуете на сцене во время спектакля?

А. Н.:

Я чувствую свою силу. Сцена – это магическое место, там особая энергетика, там проходят все проблемы, там живешь совершенно другой жизнью. Поэтому я больше всего люблю именно спектакли, а не концерты. Я театральное дитя. В этом отношении я как фильтр: четко знаю, что мне нужно, а что мне не нужно. И всегда знала – у меня интуиция работала, даже когда я была маленькой.

И она вас не подводит?

А. Н.:

Нет! Я четко знаю, что ценю в человеке, и знаю, что мне не нравится. Не люблю мутных людей. Но врагов у меня нет, по крайней мере открытых. Я ценю работоспособность, активность ума, чувство юмора. А в целом у меня отношение к жизни и к людям очень позитивное.

«Я НЕ МОГУ ПОЖЕРТВОВАТЬ НИ ЛИЧНОЙ ЖИЗНЬЮ РАДИ ПРОФЕССИИ, НИ НАОБОРОТ. ИНАЧЕ Я НЕ СМОГУ БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ»

Наверное, это идет из детства?

А. Н.:

О да. В детстве я получила очень много любви. У нас была шумная семья, в выходные всегда посиделки, потому что у нас дом большой и сад, было где принимать гостей. Я вообще считаю, что советское воспитание было в чем-то лучшее. Нас не перехваливали, но и не подавляли. Сейчас считается, особенно на Западе, что ребенку вообще нельзя сказать плохого. Все боятся: «Ой, у него будут комплексы!» Я не уверена, что это правильно. Когда ребенок вырастает, то понимает, что он далеко не лучший, и тут у него начинаются проблемы. У нас все было наоборот. Нам говорили: «Если чего-то хочешь добиться, надо работать! А пока у тебя и то не так, и это страдает, и ноги косолапые, и спина сутулая». И не было никаких обид и комплексов!

Вы могли открыться родителям? Говорить откровенно о своих чувствах?

А. Н.:

Нет! У меня никогда не было такой связи с мамой. Вот у моей сестры по-другому, она маме все рассказывала, мама тоже делилась с ней своими историями. А у меня для таких сокровенных разговоров всегда были подруги. Мы и теперь все время общаемся, я их вытаскиваю то в одну страну, то в другую. Я их очень люблю. А папа, пожалуй, в детстве моем не играл особенно важной роли. Он делал свою работу. Но у меня всегда была опора: мама-папа, семья. А вот когда я стала старше, мы с папой стали больше общаться. Особенно, конечно, мамина болезнь, смерть нас сблизила. Папе 80 лет, он работает до сих пор. Я его прошу: «Ну приезжай, пожалуйста!» – а он: «Пока не могу! Я занят!» Мы, к сожалению, не в состоянии удержать вокруг себя всех тех, кого любим. Они могут приходить, уходить, умирать, уезжать в другой город, нельзя это контролировать. Но мне кажется, занять себя, быть нужными мы можем и должны сами. Иначе приходится все время ждать, пока другие тебе что-то дадут, и человек теряет себя, перестает быть самодостаточным.

Вы как раз кажетесь таким самодостаточным, сильным человеком. А внутренне так себя ощущаете?

А. Н.:

Я сильная, когда мне надо быть сильной. Это так. Хотя иногда я чувствую себя очень слабой. Но понимаю, что от моей слабости легче никому не становится. Поэтому я стараюсь быть все-таки сильной. Особенно теперь, когда у меня сын, ответственность за многих людей, и я должна держать себя в форме.

Ее партнеры

Многолетний творческий союз Анны Нетребко с мексиканским тенором Роландо Виллазоном меломаны всего мира называли не иначе как «дуэтом мечты» и до сих пор жалеют о том, что он распался. Зато сложился другой выдающийся дуэт: великий Пласидо Доминго , который когда-то помог Анне с дебютом в театре Сан-Франциско, наконец встретился с ней на сцене как партнер по опере «Трубадур», которым дирижировал Даниэль Баренбойм . Маэстро собирается записать с Анной диск с четырьмя песнями Штрауса. «Анна бесподобна, – восклицает Баренбойм. – Она прекрасна не только как певица, но и как актриса, поскольку умеет соединять театр и музыку, этим даром она наделена от природы».

А.Н.: Даже не представляете себе, какое это насилие надо собой… Усилие над собой приходится делать постоянно. Я вообще считаю – в жизни надо все успеть. А времени не хватает. Поэтому я кручусь, как белка в колесе.

Борьба, соперничество вам знакомы?

А. Н.:

Нет. Я не конкурсный человек, как у нас говорят. Я ненавижу это. Если я знаю, что с кем-то должна конкурировать, во мне сразу все расслабляется. Я никогда на прослушиваниях хорошо не пела. Слава богу, я вовремя рассталась с репертуарным театром, где каждая новая премьера – уже очередь на роль. Вот этого чувства – ах, меня не взяли на роль, а ее взяли! – этой головной боли в моей жизни нет. И поэтому я легко прихожу на спектакли к другим и радуюсь их успеху.

Ваш график выступлений расписан на годы вперед. Вы осознанно выстраиваете свою жизнь в опере?

А. Н.:

Ну, все относительно. Сейчас мы планируем сезон 2018/19. Но я же не знаю, смогу ли тогда спеть то, на что подписала контракт. Вот сейчас я два месяца не работала: долго готовилась, сомневалась и все-таки решила, что Маргариту в «Фаусте» не буду петь, не подходит сейчас моему голосу эта партия. В нашей профессии трудно предугадать, что будет через четыре года. А я люблю, чтобы все было разложено по полочкам. Я же Дева, у меня должен быть идеальный порядок! Планировать, быть главой семьи – это мне интересно. Я должна точно рассчитать, когда и куда я переезжаю, кто со мной едет, как организована жизнь ребенка, все это надо продумать. Не люблю, когда планы рушатся, я злюсь, меня это выбивает из колеи. Вообще я – активный человек, человек действия. И если я прекращу петь, мне нужно будет заняться чем-то другим, я должна буду что-то делать! Хотя я ничего особо не умею (смеется). Но какое-то дело найду точно! Мне кажется, что если у человека есть дело, он счастлив.

Долгое взросление

Анна Нетребко родилась 18 сентября 1971 года в Краснодаре в семье инженеров Юрия и Ларисы Нетребко. Сестра Наталья старше на три года. Анна пела в ансамбле «Кубанская пионерия». В 1991 году поступила в Санкт-Петербургскую консерваторию. После победы в 1993 году на конкурсе вокалистов имени Глинки дебютирует на сцене Мариинского театра. Оставляет консерваторию и становится солисткой театра. Мировой взлет начался в 2002 году, когда Анна триумфально выступила в «Дон Жуане» на Зальцбургском фестивале. В 2005 году она получает Государственную премию России. В 2007-м включена журналом Time в рейтинг самых влиятельных людей года. В 2008-м становится народной артисткой России. В этом же году у Анны и уругвайского певца Эрвина Шротта родился сын Тьяго. В 2013 году пара рассталась. В феврале 2014 года Нетребко выступила на церемонии открытия Олимпиады в Сочи. До конца года она споет в трех итальянских операх: Леонору в «Трубадуре» в Зальцбурге, леди Макбет в «Макбете» (Метрополитен-опера) и «Манон Леско» в Баварской опере.

Помните, когда вы почувствовали себя взрослой?

А. Н.

(задумывается): Взрослый человек – это тот, кто берет на себя ответственность. Ко мне это поздно пришло. Лет в 30, наверное, когда у меня начались серьезные контракты. И конечно, когда появился сын, тут уже все стало по-другому. Люди, которые меня знают, наверное, скажут, что я очень сильно изменилась за последние несколько лет. Стала взрослее. Даже взгляд изменился…

То есть на самом деле ваша жизнь – это не только опера?

А. Н.:

Конечно! Это я поняла довольно рано. Ну да, первые годы щенячья эйфория – «О-о-о! Пение! Музыка! Театр!» Это быстро прошло. Сейчас, если я не пою, – я про оперу не вспоминаю. У меня нет зависимости от профессии, как у некоторых певцов, музыкантов: «Cлушать музыку, заниматься обязательно!» Закончила петь – закрыла дверь, ушла – все! Занимаюсь другими вещами, организую дом, быт, это все на мне… Мне нравится быть домохозяйкой, все это держать в ежовых рукавицах.

И что для вас теперь самое главное?

А. Н.:

Я не могу этого сказать. Для меня главное все. Я не могу пожертвовать ни своей личной жизнью для профессии, ни профессией ради личной жизни. Это две вещи, которые для меня очень важны, и я не могла бы существовать, действовать и быть счастливой без одной из них. Я довольно долго про детей не думала, мне уже было 35, и тут я поняла: да, мне нужно что-то еще. Захотела семью, ребенка и теперь очень счастлива: я молодец, я хорошая девочка! Конечно, когда родился Тьяго, было трудно сначала, потому что я всю жизнь жила для себя. Мне, чтобы петь, надо высыпаться, питаться правильно, быть здоровой… А тут появляется ребенок, и ему нужно столько внимания, и сил, и всего. Сестра – огромное ей спасибо! – мне очень, очень помогала… то сестра, то подруги, то няни. Это сейчас тут тихо. Вы не представляете, что было полторы недели назад.

А.Н.: Да, Тьяго был со мной месяц. Здесь такое творилось: дети, велосипеды, шары, куча людей, прогулки, дым коромыслом! Было очень весело! Сейчас он вернулся в Нью-Йорк, в школу. Мой сын аутист и учится вместе с другими детьми, которым нужно особое внимание; учителя не разрешают его надолго увозить, пропускать занятия.

В Америке очень успешно работают с такими детьми…

А. Н.:

Поэтому я с Тьяго туда и поехала два года назад! Америка славится своими специалистами, там знаменитый институт, где практикуют метод ABA*. Терапевты говорят, что перспективы хорошие. Но это очень серьезно. Я бы ни за что сама не смогла. Это должны быть специально подготовленные преподаватели с железной нервной системой. Потому что в чем состоит терапия? Никаких лекарств, только занятия, уроки. Они его приучают делать то, что нужно им, а не то, что нужно ему. А у него же характер! Он молодец, очень, очень умный, у него интеллект превышает возрастную норму. Пишет на русском и на английском, читает, рисует, песни поет.

Помочь тем, кому трудно

Особая и важная часть жизни Анны – благотворительность. Хотя публично обсуждать эту тему она считает неправильным. Певица участвует в больших и социально значимых проектах, когда понятно, на что и куда идут деньги. В первую очередь, с ее точки зрения, в поддержке нуждаются больные люди и дети. В 2012 году Анна Нетребко вместе с гражданским мужем Эрвином Шроттом создали детский благотворительный фонд. И хотя супруги расстались, фонд продолжает действовать. Он спонсирует Институт детской ортопедии им. Г.И.Турнера в Санкт-Петербурге, международный проект «SOS-Kinderdorf», помогающий детям-сиротам в 132 странах мира. Анна также поддерживает Международный благотворительный фонд «Рериховское наследие».

Возможно, будет полезно почитать: