Лунг-гом-па – бегуны из Тибета. Тибетская система упражнений лунг-гом и практика тумо - энергия воздуха

> Кто такие бегуны лунг-гом-па

Под общим названием "лунг-гом" тибетцы объединяют многочисленные упражнения, преследующие различные цели: одни — духовные достижения, другие — физические. Эти упражнения комбинируют концентрацию мысли с разнообразной дыхательной гимнастикой. Но название "лунг-гом" применяется преимущественно для обозначения особого вида полудуховной, полуфизической тренировки, развивающей сверхъестественные скорость и легкость движений. Знания "лунг-гом-па" удостаивается атлет, способный пробегать с необыкновенной быстротой большие дистанции, нигде не отдыхая и ничем не подкрепляясь в пути. Тибетцы любят рассказывать о "лунг-гом-па", и во многих древних преданиях можно найти примеры сверхъестественных пешеходных переходов, совершаемых со сказочной быстротой. В автобиографии Милареспы мы читаем о жившем у его учителя черной магии монахе, бегавшем быстрее лошади. Сам Милареспа гордился, что после соответствующей тренировки ему удалось совершить в несколько дней переход, обычно продолжающийся больше месяца. По словам Милареспы, в основе этой необыкновенной способности лежит умелое регулирование "внутреннего воздуха".

Следует отметить, что для подвигов "лунг-гом-па" нужна скорее необыкновенная выносливость, чем быстрота хода в течение определенного отрезка времени. Задача состоит не в пробеге с максимальной скоростью дистанции в 12-15 км, как в наших спортивных состязаниях, но, как уже говорилось выше, в безостановочных переходах в несколько сот километров равномерным, необычайно быстрым шагом.

Дополнительно к полученным понаслышке сведениям о методах тренировки "лунг-гом-па", мне довелось видеть несколько из них в действии. Очевидно, хотя большинство монахов и выполняют упражнения системы "лонг-гом-па", все же очень немногие из них достигают желаемых результатов, и настоящие "лунг-гом-па" встречаются очень редко.

Моя первая встреча с "лунг-гом-па" произошла в пустыне трав на севере Тибета. На склоне дня мы медленно ехали по обширному плато. Наши лошади шли шагом. Вдруг далеко впереди, немного левее тропы, я заметила крошечное черное пятнышко, при рассмотрении в бинокль оказавшееся человеком. Меня это очень удивило: в этом крае трудно кого-либо встретить. За десять дней мы не видели никого. Кроме того, одинокие пешеходы никогда не отваживаются странствовать по необъятным тибетским пустыням. Что это за человек? Один из слуг высказал предположение — путник, должно быть, отстал от купеческого каравана, спасаясь от напавших на него разбойников, и теперь заблудился в пустыне. Это было правдоподобно. Если дело действительно обстояло так, мы захватим беглеца с собой и довезем его по пути до стойбища пастухов или куда он попросит. Продолжая смотреть в бинокль, я заметила, что человек передвигается удивительно быстро и какой-то очень странной поступью. Хотя вначале мои слуги могли различить только двигающуюся в траве черную точку, очень быстро они тоже увидели, с какой необычайной скоростью эта точка перемещалась. Я передала им бинокль. Один из них, посмотрев в него в течение нескольких минут, пробормотал: По-видимому, это лама лунг-гом-па.

Слово "лунг-гом-па" сразу пробудило во мне любопытство. До сих пор мне еще никогда не удавалось видеть настоящего "лунг-гом-па", совершающего один из невероятных переходов, о которых столько рассказывают в Тибете. Неужели мне так повезло?

Человек приближался, и становилось все заметнее, как быстро он шел. Что мне следует предпринять, если это действительно "лунг-гом-па"? Мне хотелось рассмотреть его поближе, поговорить с ним, расспросить и даже сфотографировать... Желаний у меня было много. Но стоило мне только об этом заикнуться, как слуга, первый узнавший в путнике "лунг-гом-па", воскликнул:

— Почтенная госпожа, вы не остановите ламу и не заговорите с ним! Ведь он умер бы от этого. Этим ламам нельзя прерывать медитацию во время ходьбы. Если лама перестанет повторять магические формулы, вселившееся в него божество ускользает и, выходя раньше положенного срока, так сильно сотрясает тело ламы, что убивает его.

Предостережением, выраженным в подобной форме, пренебрегать не следовало, хотя по содержанию оно и казалось абсурдным. Из того, что мне было известно о явлении "лунг-гом", я могла предположить, что этот человек шел в состоянии транса. Значит, вполне вероятно, что если внезапно и насильственно вывести его из этого состояния, он, хотя и не умрет, но испытает мучительный нервный шок. В какой степени такое потрясение окажется опасным для его жизни, мне было неизвестно. Я не хотела делать ламу объектом эксперимента, может быть, жестокого, поскольку последствий я не могла предугадать. Мне помешала удовлетворить любопытство еще и другая причина. Тибетцы признали и приняли меня в свою семью в качестве женщины-ламы. Им было известно, что я исповедую буддизм, но они не могли уловить разницы между буддизмом ламаистским и моим чисто философским пониманием буддизма. Итак, если я желала пользоваться и впредь доверием и уважением, гарантируемыми мне монашеским облачением,* (*Я имела законное право на ношение монашеского одеяния и никогда не позволила бы себе воспользоваться им для маскарада. — Прим. авт.) приходилось соблюдать тибетские обычаи, и, особенно строго, обычаи религиозные. Необходимость эта создавала серьезные препятствия для проведения некоторых научных исследований, но этой ценой приходилось платить за проникновение в область еще более охраняемую, чем территория самого Тибета.

«…Второй повстречавшийся нам "лунг-гом-па" не дал нам возможности наблюдать его во время ходьбы. Мы ехали через лес по стране независимых тибетских племен на крайнем западе Ценшуана. Ионгден и я пошли пешком и опередили наш маленький караван. Внезапно за поворотом тропы мы увидели совершенно голого человека. Единственным его одеянием были обвивавшие его тело железные цепи. Он сидел на большом камне и, по-видимому, так задумался, что не слышал, как мы подошли. Мы становились в изумлении. Должно быть, что-то предупредило странного путника о нашем присутствии. Он повернул голову, увидел нас, вскочил, ринулся быстрее лани в лесную чащу и исчез. Еще несколько мгновений до нас доносился замирающий вдали звон цепей, затем наступила тишина.

Это был "лунг-гом-па", - сказал мне Ионгден. - Я уже видел одного такого же. Они носят цепи, чтобы быть тяжелее. Тренировки лунг-гом делают их тела такими легкими, что иногда они отрываются от земли и воспаряют в воздух.

Моя третья встреча с "лунг-гом-па" состоялась в районе Га в стране Кхам. Скороход явился в банальном и привычном образе арджопы с котомкой за плечами. Тысячи ему подобных скитаются по всем равнинам Тибета. Ничего примечательного не было в этом представителе столь многочисленного племени. Такие нищие-бродяги обычно пристают к встречному купеческому каравану или группе состоятельных путешественников, следуя за ними, пока маршрут последних приблизительно совпадает с собственным. Они бредут со слугами за вьючными животными. Но если поклажи мало, и слуги идут на животных верхом, арджопа остаются далеко позади и бредут в одиночестве, пока не нагонят караван на вечернем привале. Это для них не так уж и трудно. Отправляясь в далекий путь, тибетцы как правило, делают короткие переходы. Они выходят на рассвете и останавливаются для привала уже в полдень, чтобы пасти животных и дать им отдых в течение дня.

Труд, затрачиваемый арджопа, догоняющего всадников и небольшая его помощь слугам с лихвой окупаются ежедневным ужином и, от случая к случаю, чашами приправленного "тсампой" чая, предлагаемых ему в качестве милости.

Верный обычаю паломник присоединился к нам. Он рассказал, что жил в гомпа в "Пабонге", в стране Кхам и направляется теперь в провинцию Тсанг. Такой большой переход пешком с остановками в селениях для сбора милостыни, мог затянуться на три-четыре месяца. Но тибетцев долгие странствия нисколько не пугают. Новый наш попутчик шел с нами уже несколько дней, когда однажды утром нам пришлось задержаться из-за починки вьючной упряжи, и мы могли тронуться в путь только к полудню. Рассчитав, что мулы с багажом перевалят пересекавшую наш путь горную цепь только к вечеру, я с сыном и с одним слугой поехала вперед, чтобы успеть до темноты подыскать где-нибудь у ручья зеленую полянку для ночного привала.

Когда начальник каравана едет вперед, сопровождающий его слуга всегда берет с собой утварь для приготовления чая и немного провизии, благодаря чему путешественники могут подкрепиться, не дожидаясь прибытия вьюков с палатками и дорожными припасами. Мой слуга не преминул последовать этому прекрасному обычаю. Я привожу такую незначительную подробность, так как именно это обстоятельство заставило "лунг-гом-па" выдать себя.

Перевал оказался гораздо дальше, чем я думала. Было ясно, что тяжело навьюченные мулы не смогут взобраться на его вершину до наступления ночи, а о спуске каравана в темноте по противоположному склону не могло быть и речи. Разыскав около ручейка подходящий для пастбища лужок, я решила остановиться на ночлег здесь.

Выпив чаю, мы занялись сбором коровьего навоза для костра. (В тех частях Тибета, где нет лесов, топливом обычно служит навоз животных. - Прим. авт.) Вдруг далеко внизу я увидела арджопа. Он шел вверх по ведущей к перевалу тропинке. Несмотря на крутизну склона, арджопа двигался со сказочной быстротой, и, когда он подошел ближе, я отметила сходство его легкой упругой поступи с походкой ламы "лунг-гом-па" из Тхебгиеса. Приблизившись, путник постоял несколько мгновений неподвижно, вперив перед собой отсутствующий взгляд. Он совершенно не запыхался, он был, по-видимому, в бессознательном или полубессознательном состоянии, и не мог ни говорить, ни двигаться. Постепенно транс рассеялся, и арджопа снова обрел нормальный вид.

Отвечая на мои вопросы, он рассказал, что начал тренироваться по методу "лунг-гом" под руководством одного гомтшена, жившего неподалеку от монастыря Пабонг. Так как его учитель переселился в другое место, он решил отправиться продолжать свои занятия в Шалю. Больше он ничего не сказал и в продолжении всего вечера казался очень опечаленным. На следующий день он признался Ионгдену, что впал накануне в состояние транса по самой низменной причине.

Когда он шел вместе с погонщиками мулов, его стало разбирать нетерпение. - Они двигаются слишком медленно, - думал он, - и, разумеется, пока мы тут тащимся по дороге, я с Ионгденом уже готовлю себе жаркое: он видел, что сопровождающий нас слуга захватил с собой мясо. Когда трое погонщиков и он сам нагонят нас, они едва успеют до наступления ночи разбить палатки, распрячь животных и задать им корм. Будет уже слишком поздно готовить ужин и придется довольствоваться несколькими чашками чая, заправленного тсампой. Эта мысль до такой степени завладела его воображением, что вызвала нечто вроде миража. Он видел костер, мясо на раскаленных углях. Погрузившись в страстное созерцание, он потерял сознание окружающего. Движимый вожделением разделить с нами жаркое, он пошел быстрее, и непроизвольно его шаг перешел в ритмическую поступь, практикуемую во время тренировок. Привычная ассоциация этого ритма с мистической формулой, сообщенной ему учителем, заставила его мысленно повторять ее. С повторением формулы сочеталось регулирование дыхания и в соответствии с предписанными правилами - слова формулы отмечали такт дыхания. Затем последовало состояние транса. При этом все время его состоянием руководила концентрация мысли на жареном мясе. Молодой монах глубоко переживал вину. Устроенная им мешанина из низменного чревоугодия, мистических изречений и упражнений "лунг-гом" казалась ему настоящим святотатством.

Его учитель говорил ему: сумерки и светлые ночи создают благоприятные условия для практики "лунг-гом-па" и облегчают ходьбу.

Он так же заставлял его упражняться в созерцании звездного неба.

На третий день после удивительной демонстрации своих достижений "лунг-гом" наш попутчик исчез. Проснувшись на рассвете, мы его не нашли в палатке для прислуги. Он убежал ночью, может быть, снова прибегнув для скорости к способу передвижения "лунг-гом", но на этот раз руководимый более возвышенной целью, чем желание полакомиться жареным мясом.

На основе собранных мной из различных источников материалов, практику этой разновидности "лунг-гом" можно описать следующим образом: прежде чем приступить к упражнениям, ученик, в первую очередь, получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет ученик тренируется под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики.

Только после того, как он в этом достаточно преуспеет, ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе. К этому времени послушник проходит второе посвящение, а его гуру сообщает ему мистическую формулу. Ученик концентрирует внимание на мысленном повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соразмеряя такт шага со слогами заклинания. Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него ни в коем случае, что бы ни случилось. В состоянии транса нормальное сознание в большой степени атрофируется, но все же остается достаточно активным, чтобы преодолевать встречающиеся на пути препятствия и сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически, не пробуждая никаких процессов мышления у пребывающего в трансе.

Пустынная местность, равнины и сумерки являются благоприятными условиями.

На закате солнца состояние транса достигается очень легко, даже при утомлении от очень длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник может пройти еще много километров. Ранние утренние часы также благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Полдень, вторая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность - все это в равной мере создает отрицательные условия. Принято считать, что только первоклассные "лунг-гом-па" в состоянии преодолевать эти препятствия.

Из вышеизложенного можно заключить, что тибетцы считают однообразие ландшафта и отсутствие в окружающем пейзаже поражающих деталей особенно благоприятными условиями для создания состояния транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарникам, прегражденном потоком и т.д. Кроме того, трудно поддерживать равномерность шага на пересеченной местности.

Как ни скромен мой личный опыт в этом вопросе, но я могу судить, что лес высоких деревьев, свободный от поросли кустарника, с пересекающей его более или менее ровной тропинкой, в такой же степени способствует быстрому возникновению состояния транса, как и пустынные равнины. Объяснение этому нужно искать в однообразии пейзажа. Впрочем, это только мои личные наблюдения в лесах Пойюль. Через эти леса мне пришлось делать длинные переходы по дороге в Лхасу.

Любая светлая ночь считается подходящей для подготовки начинающих, но звездные ночи для этого особенно благоприятны. Гуру часто рекомендует ученику не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает прием при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склоном, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко у них над головой, совершая свой путь по небесному своду. Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают созерцать ее образ, закрепившийся в их воображении. Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики случается, что "лунг-гом-па", пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие из них обременяют себя цепями именно с целью показать, что они уже достигли этой степени легкости.

Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого, опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится придти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие, попадающиеся на пути, препятствия, и можно идти так много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам.

Тибетцы строго разграничивают переходы, совершаемые "лунг-гом-па" произвольно, и переходы "памо" - одержимых медиумов, впадающих в состояние транса помимо собственной воли. Последние устремляются вперед, не имея перед собой никакой цели.

В Гималаях люди, страдающие этим странным заболеванием, встречаются довольно часто. Я знаю очень милую фермершу, совершенно здоровую психически, но подверженную подобным припадкам. Как она ни горюет, но избавиться от них никак не может. Иногда у себя во время семейного обеда она вдруг вскакивает, выходит из дома и ненормально быстрым шагом мчится вперед по горам и лесам. Ничто не может ее удержать. В период дождей эта женщина переходит бурные потоки, погружаясь в воду выше пояса. Она ничего не чувствует и действует бессознательно. Обычно такое путешествие приводит ее в дом ее родителей. Тут она вспоминает, что с ней произошло, приходит в себя и горько плачет.

Туземцы убеждены, что попытка остановить силой такого одержимого, когда он входит в состояние транса и устремляется в путь, может его убить. Но, повторяю, такие припадки не имеют ничего общего с практикой "лунг-гом-па".

Самые ученые из лам, не отрицая реальности достижений "лунг-гом-па", не придают им никакого значения. Их отношение к ним напоминает реакцию Будды в следующем эпизоде: однажды Будда, путешествуя с некоторыми из своих последователей, встретил в лесной глуши изможденного йога, жившего в одиночестве среди лесов в хижине. Учитель остановился и спросил, сколько лет уже анахорет подвизается в этом месте. - Двадцать пять лет, - ответил йог.

Чего же вы достигли таким самоистязанием? - опять спросил Будда.

Я могу переходить реку прямо по воде, - гордо заявил пустынник.

Ах, бедняга, - заметил мудрец с жалостью, - неужели вы потратили на это столько времени? Ведь паромщик взял бы с вас за переправу только один обол…»

Продолжение следует.

Александра Дэвид-Ноэль в своей книге «Магия и Тайна Тибета» пишет о так называемых психических видах спорта, распространенных в Тибете. Оказывается, у тибетцев есть такое понятие, как Лунг-гом, под которым они подразумевают практики, соединяющие концентрацию ума и различные дыхательные упражнения, цель которых - достижение как духовных, так и физических результатов.

Что такое Лунг-гом

Вот что говорит по этому поводу Александра Дэвид-Ноэль: «Если мы примем на веру распространенное среди ламаистов убеждение, нам потребуется найти ключ к волшебству, заключенному в этих любопытных тренировках. Тщательные исследования не вызывают, однако, большого энтузиазма - ощутимых результатов добивается только тот, кто, занимаясь этими тренировками, стремится приобрести оккультные способности. Но ошибочно и отрицать, что последователи Лунг-гом на самом деле производят некоторые необычные явления».

Тибетская система упражнений Лунг-гом имеет различные результаты, но наиболее часто этот термин применяется для обозначения такого вида тренировок, которые развивают необычайные быстроту и выносливость. Говорят, что адептам этого учения удается совершать длительные переходы с небывалой скоростью. Так, рассказывают об одном человеке, который благодаря этим тренировкам бегал быстрее лошади. Объясняется подобный феномен умелым контролем за «внутренним дыханием». Но в основном от Лунг-гом ожидают появления не скорости, а выносливости. Результаты проверяются не забегами на короткую дистанцию, а преодолением большого расстояния - быстрым шагом без остановок за несколько дней и ночей.

Тибетское упражнение и практики Лунг-гом

Вот одно из упражнений, наиболее популярных среди тибетских аскетов - тех, правда, которые не отличаются особыми интеллектуальными способностями.

Лама сидит со скрещенными ногами на большой, толстой подушке. Он медленно и долго вдыхает, как будто хочет надуть свое тело. Затем, задержав дыхание, подпрыгивает со скрещенными ногами, не пользуясь поддержкой рук, и падает обратно на подушку в том же положении. В течение тренировки он повторяет это упражнение много раз. Некоторым ламам удается подпрыгнуть очень высоко. Кстати, есть и женщины, которые тренируются подобным образом.

Понятно, что тибетская система упражнений Лунг-гом выполняется вовсе не для того, чтобы преуспеть в акробатике. Подлинная цель - левитация. По мнению тибетцев, тот, кто проделывает это упражнение на протяжении нескольких лет, становится очень легким, практически не имеет веса. Тибетцы утверждают, что эти люди способны сидеть на колоске ячменя, и он при этом даже не согнется. Они также могут встать на горку зерна и не рассыпать ее.

Существует даже своеобразный тест, проверяющий уровень преуспевания в Лунг-гом. В земле выкапывают яму глубиной в рост человека, проходящего тестирование. Над ямой строят своеобразный купол размером также с рост этого человека. В куполе делают небольшое отверстие. Затем между сидящим со скрещенными ногами на дне ямы и этим отверстием отмеряют расстояние в два его роста. Тест состоит из прыжков со скрещенными ногами - так, чтобы голова прошла через отверстие в куполе.

Говорят, что в некоторых провинциях Тибета совершались подобные подвиги. Нам остается только поверить на слово...

Тибетцы признают, что тайна психических тренировок заключается в развитии концентрации ума с целью превзойти ту, которую имеют более одаренные от природы люди.

Мистики говорят, что с помощью такой концентрации ума создается энергия, которую можно использовать различными способами. Эта энергия, считают они, производится каждый раз, когда происходит физическое или умственное действие человека (по буддийской классификации - ума, речи или тела). Образование психического явления зависит от силы энергии и направления ее действия.

Подготовка тибетцев к тренировкам

Александра Дэвид-Ноэль описывает некоторые факторы, которые необходимо учитывать, когда проводится тибетская система упражнений Лунг-гом.

Волны направлены на предмет; тогда он становится чем-то похожим на наши электрические аккумуляторы и тем или иным путем отдает хранящуюся в нем энергию. Например, повышает жизненные силы того, кто к нему прикасается, придает ему больше мужества и т. д.

Практики, основанные на теории Лунг-гом и имеющие своей целью получение благих результатов, нередки в Тибете. Многие ламы готовят пилюли, святую воду, вяжут священные шарфы, печатают на бумаге или ткани заклинания, призванные дать силы и здоровье или предохранить от несчастного случая, от злых духов, от грабителей, от пули и т. д.

Сначала лама очищается с помощью диеты, а затем концентрирует мысли на предмете, который желает наделить силой, с тем чтобы он оказывал нужное влияние. Подготовка занимает несколько недель или даже месяцев, но, если речь идет о заговоренных шарфах, их часто вяжут и освящают за считанные минуты.

Энергия, передаваемая предмету, вливает в него что-то похожее на жизнь. Такой одушевленный предмет приобретает способность двигаться и выполняет некоторые действия, подчиняясь командам производителя.

Энергия, генерируемая концентрацией мысли, передается в более или менее отдаленные точки (материальные предметы при этом не используются) и проявляет себя там различными способами, например, вызывает психические явления.

Тибетские мистики признают также, что адепты, хорошо натренированные в концентрации, способны визуализировать воображаемые ими формы и создавать тем самым любые виды фантомов: мужчин, женщин, животных, неодушевленные предметы, пейзажи и т. д.

Александра Дэвид-Ноэль пишет: «Все это, на первый взгляд, принадлежит царству сказок, и можно смело предположить, что 99 историй из 100 - чистый вымысел. Но нельзя отрицать, что подобные случаи все же встречаются, а явления имеют свидетелей. Объяснения им пусть находит сам наблюдатель, коли отказывается принимать предлагаемые тибетцами. Но часто эти тибетские объяснения своей Смутно научной формой привлекают любопытных и сами становятся объектами исследований».

Лунг-гом-па – бегуны из Тибета

Монахи-марафонцы из Японии очень напоминают лунг-гом-па – бегунов из старого Тибета. О тех ходят легенды, что в трансе они почти летят на бегу по травянистым равнинам, и без остановки могут так двигаться до 48 часов и больше, а в день покрывать расстояния более, чем в 200 миль. И что многие оказываются быстрее лошади, и что их назначение было передавать сообщения между различными уголками страны.

Чтобы получить звание бегуна лунг-гом-па, неофит сперва должен был овладеть сидячей медитацией. Очень большое внимание уделялось контролю дыхания и визуализации образов. Тело должно было ощущаться легким, легче пуха.

Другая техника, которую они должны были освоить – неотрывно смотреть на звезду в небе, не отрывая взгляда. И так из ночи в ночь. После такой практики они получали способность летать как ветер.

Слово «лунг-гом» означает особую тренировку, развивающую необычную проворность и способность к длительному быстрому бегу. Бегуны перемещаются стремительно и без остановки в течение дней. Их не интересуют короткие расстояния. Их конек – длинные и быстрые переходы.

Лама Анагарика Гвинда в книге «Путь Белых Олаков» объясняет, что слово Лунг (произносится как рЛунг) означает состояние воздуха, а также жизненной энергии или физической силы. Гом – медитация, размышление, концентрация ума и души по отношению к определенному объекту. Ум нужно освободить от взаимоотношения субъект-объект. Поэтому лунг-гом-па – это не человек, который может летать по воздуху, а некто, кто может контролировать свою энергию, перенаправлять ее в другие каналы и концентрировать в новых направлениях. Тут выходит на сцену старинное учение о пранаяме. Бегуны следуют идее полного самоотречения, и поэтому никому не дозволяется разговаривать с ними или разглядывать части их тела.

Истинного бегуна лунг-гом-па можно встретить очень редко – не многим доводилось освоить такое искусство. В книге «Маги и Мистики Тибета» Александра Девид Ноэль описывает одну из таких встреч в Северном Тибете. Это дикий, заросший травой район, где в юртах редко живут лишь отдельные племена. Плотность населения очень мала. И замеченный лунг-гом-па оказался единственным, кого Александра со своими спутниками увидели за более чем десятидневный переход. Сперва они подумали, что это отставший от каравана путник, и хотели взять его с собой. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что путник перемещается очень быстрой поступью и является лунг-гом-па. Тибетские спутники Александры предупредили ее, чтобы та не разговаривала с бегуном, ибо беговую медитацию прерывать нельзя, что бог, который сейчас находился в бегуне, может уйти и бегун может умереть.

«Последний подошел к нам совсем близко. Уже можно было отчетливо различить его бесстрастное лицо с широкого открытыми глазами, устремленными ввысь на какую-то точку в пространстве. Нельзя было сказать, что лама бежал, казалось, будто при каждом шаге он воспарял в воздух и двигался скачками, как упругий мяч. На нем было обычное монашеское одеяние и тога — и то, и другое порядком потрепанное. Левой рукой, наполовину скрытой тканью одежды, он держался за складки тоги; в правой был зажат ритуальный кинжал "пурба". Монах на ходу слегка заносил вперед правую руку с кинжалом, ритмически соразмеряя шаг, и казалось, будто он острием высоко поднятого ножа касался земли и опирался на кинжал, как на тросточку».

Таких бегунов называли также Махекетанг. Махе означает бесстрашного ездового буйвола. Тренировка длилась три года и три месяца в кромешной темноте. Обучаемый должен был сидеть на подушке со скрещенными ногами. При вдохе он наполнял воздухом свое тело. Задерживая дыхание, он подпрыгивал, без помощи скрещенных ног и рук. Так он повторял прыжки все в той же позе. Это делало будущих бегунов очень легкими и почти невесомыми. Тренировка не заключалась в укреплении или наращивании мышц. Цель была достигнуть состояния, когда такие прыжки становились возможными. К бегу можно было переходить только после нескольких лет таких дыхательных упражнений и тренировки. Тогда вся концентрация осуществлялась на ходьбе, ритме вдоха и выдоха, устремлении взгляда всегда вперед, отказе от разговоров. Ничто не должно было отвлекать бегуна от концентрации взгляда на одной точке.

Наилучшими условиями для бега были плоские равнины, пустыни и светлые ночи. С наступлением ночи лунг-гом-па переставал ощущать усталость даже после длительных переходов, и с новыми силами устремлялся вперед. Взгляд должен был быть постоянно устремлен на одинокую звезду. Некоторые бегуны ощущали свое тело таким легким, что даже опоясывались тяжелыми цепями, чтобы не улететь на ветру.

По окончании своей службы лунг-гом-па поселялись в тихом спокойном месте, и остаток жизни посвящали ученикам, медитации и различным религиозным обрядам. Они благословляли или излечивали пришедших и утешали страждущих.

В книге «Дзен Бега» Фред Рое пишет: «Что бы ни относилось к вашему бегу, все ощущения усилия, стараний, соревновательности – это лишь самообман. Нет стандартов и нет побед, кроме радости, которой вы живете в вашем танце-беге». Это утверждение полностью раскрывает сущность бегунов лунг-гом-па и монахов-марафонцев с горы Хиэй. У них нет цели просто бежать быстро или чтобы что-то выиграть. Для них бег – танец. Они полностью сконцентрированы на беге и бег их захватывает. Их отрешенное движение указывает на полнейшую концентрацию и умиротворение ума. Далее Рое продолжает: «наш дух неотделим от тела, также как вода неотделима от потока. Сама вода это поток». Это опять же указывает на то, что бег это танец, и дух бегуна перемещается вместе с ним.

По окончании бега монах-марафонец «становится единым с горами, беспрепятственно летит по тропе. Находит радость практики и все для него становится новым каждый день. Звезды и небо, камни, планеты, деревья – становятся его надежными спутниками. Он получает способность по форме облаков предсказывать погоду на неделю вперед, видеть куда дует ветер, ощущать запах воздуха. Он теперь знает когда та или иная пташка или насекомое начнет свою песнь. И он ощущает особую радость волшебного момента заката Луны или восхода Солнца. Он ощущает себя в центре мироздания». Такое восприятия – вершина понимания мира. Эти монахи достигли просветления очень высокой ценой тех 1000 дней. Но их работа на этом не окончилась. Настоящая практика еще только начинается.

В течение нескольких лет эти монахи восхищали окружающих своими подвигами, которые были возможны в предожидании великого просветления. Сверхмарафонцы сейчас получают на своем пути питье, еду и многое другое, что их поддерживает. Монахи же марафонцы получали только скудную пищу вроде плошки риса, миски супа и горсти овощей. Но они доказали, что когда мы бежим и думаем, что уже дальше бежать не можем, это неверно. И пускай воспоминания о этих бегунах ускоряют нашу поступь. Они прошли через необычайнейший предел, и возможно, однажды остальная часть мира сможет последовать по пути этих талантливых замечательных людей.

Духовный спорт. - Бегуны лунг-гом-па. - Как можно согреваться без огня среди снегов. - Передача вестей по воздуху.

Под общим названием лунг-гом тибетцы соединяют многочисленные упражнения, преследующие различные цели: одни - духовные достижения, другие - физические. Упражнения эти комбинируют концентрацию мысли с разнообразной дыхательной гимнастикой. Но название лунг-гом применяется преимущественно для обозначения особого вида полудуховной-полуфизической тренировки, развивающей сверхнормальную скорость и легкость движений. Звания лунг-гом-па удостаивается атлет, способный пробегать с необыкновенной быстротой большие дистанции, нигде не отдыхая и ничем не подкрепляясь в пути.

Тибетцы любят рассказывать о лунг-гом-па, и во многих древних преданиях можно найти примеры сверхъестественно быстрых пешеходных путешествий.

В автобиографии Миларепы мы читаем о жившем у его учителя черной магии монахе, бегавшем быстрее лошади. Сам Миларепа гордился, что после соответствующей тренировки ему удалось совершить за несколько дней переход, обычно продолжавшийся больше месяца. По словам Миларепы, в основе этой необыкновенной способности лежит «умелое регулирование внутреннего воздуха».

Следует отметить - для подвигов лунг-гом-па нужна скорее необычная выносливость, чем быстрота хода в течение определенного отрезка времени. Задача состоит не в пробеге с максимальной скоростью дистанции в 12–15 км, как в наших спортивных состязаниях, но, как уже говорилось выше, в безостановочных переходах в несколько сот километров ровным, необычайно быстрым шагом.

Дополнительно к полученным понаслышке сведениям о методах тренировки лунг-гом-па мне довелось видеть несколько лунг-гом-па в действии. Очевидно, хотя большинство монахов и выполняют упражнения системы лунг-гом-па, все же очень немногие из них достигают желаемых результатов, и настоящие лунг-гом-па встречаются очень редко.

Моя первая встреча с одним лунг-гом-па произошла в пустыне трав на севере Тибета.

На склоне дня мы медленно ехали по обширному плато. Наши лошади шли шагом. Вдруг далеко впереди, немного левее тропы, я заметила крошечное черное пятнышко, при рассмотрении в бинокль оказавшееся человеком. Меня это очень удивило: в этом крае трудно кого-нибудь встретить. За десять дней мы не встретили ни одного человеческого существа. Кроме того, одинокие пешеходы никогда не отваживаются странствовать по необъятным тибетским пустыням. Что же это за человек?

Один из слуг высказал предположение - путник, должно быть, отстал от купеческого каравана, спасаясь от напавших на него разбойников, и теперь заблудился в пустыне.

Это было правдоподобно. Если дело действительно обстояло так, мы захватим беглеца с собой и довезем его по пути до стойбища пастухов или куда он попросит.

Продолжая смотреть в бинокль, я заметила, что человек передвигался удивительно быстро и какой-то очень странной поступью. Хотя вначале мои слуги могли различить невооруженным глазом только двигающуюся в траве черную точку, очень быстро они тоже увидели, с какой необычайной скоростью эта точка перемещалась. Я передала им бинокль. Один из них, посмотрев в него в течение нескольких минут, пробормотал: «Лама лунг-гом-па чиг да» (по-видимому, это лама лунг-гом-па)!

Слова «лунг-гом-па» сразу пробудили во мне любопытство. До сих пор мне еще никогда не удавалось увидеть настоящего лунг-гом-па, совершающего один из невероятных переходов, о которых столько рассказывают в Тибете. Неужели мне так повезло?

Человек приближался и становился все заметнее - так быстро он шел. Что мне следует предпринять, если это действительно лунг-гом-па? Мне хотелось рассмотреть его поближе, поговорить с ним, расспросить и даже сфотографировать… Желаний у меня было много. Но стоило мне только об этом заикнуться, как слуга, первый узнавший в путнике лунг-гом-па, воскликнул:

Почтенная госпожа, вы не остановите ламу и не заговорите с ним! Ведь он умрет от этого. Этим ламам нельзя прерывать медитацию во время ходьбы. Если лама перестанет повторять магические формулы, вселившееся в него божество ускользает и, выходя раньше положенного срока, так сильно сотрясает тело ламы, что убивает его.

Предостережением, выраженным в подобной форме, пренебрегать не следовало, хотя по содержанию оно и казалось абсурдным. Из того, что мне было известно о явлении лунг-гом, я могла предположить, что человек этот шел в состоянии транса. Значит, вполне вероятно, что если внезапно и насильственно вывести его из этого своеобразного состояния, то он хотя и не умрет, но испытает мучительный нервный шок. В какой степени такое потрясение окажется опасным для его жизни - мне было неизвестно. Я не хотела делать ламу объектом эксперимента, быть может жестокого, поскольку последствий я не могла предугадать. Удовлетворить любопытство мне помешала и другая причина.

Тибетцы признали и приняли меня в свою среду в качестве женщины-ламы. Им было известно, что я исповедую буддизм, но они не могли уловить разницы между буддизмом ламаистов и моим чисто философским пониманием буддизма. Итак, если я желала и впредь пользоваться уважением и доверием, гарантируемыми мне монашеским облачением (я имела законное право на ношение монашеского одеяния; я никогда не позволила бы себе воспользоваться им для маскарада), приходилось соблюдать тибетские обычаи, и особенно строго - обычаи религиозные.

Необходимость этого создавала серьезные препятствия для проведения некоторых научных исследований, но этой ценой я платила за проникновение в область еще более ревниво охраняемую, чем территория самого Тибета.

Теперь я снова вынуждена была отказаться от научного анализа явлений и ограничиться простым наблюдением удивительного путешественника.

Последний подошел к нам совсем близко. Уже можно было отчетливо различить его бесстрастное лицо с широко раскрытыми глазами, устремленными ввысь на какую-то точку в пространстве. Нельзя было сказать, что лама бежал: казалось, будто при каждом шаге он взмывал в воздух и двигался скачками, как упругий мяч. На нем было обычное монашеское облачение и тога - и то и другое порядком потрепанное. Левой рукой, наполовину скрытой тканью одежды, он держался за складки тоги, в правой был зажат ритуальный кинжал пурба. Монах на ходу слегка заносил вперед правую руку с кинжалом, ритмически соразмеряя шаг, и казалось, будто он острием высоко поднятого ножа на самом деле касался земли и опирался на кинжал, как на тросточку.

Слуги сошли с лошадей и, когда лама проходил мимо, распростерлись на земле лицом вниз. Но он не остановился и, очевидно, совсем нас не заметил.

Я начала уже сожалеть о своей сдержанности, мне хотелось продолжить наблюдение за лунг-гом-па. Решив, что согласие не останавливать путника вполне достаточное свидетельство моего уважения к обычаям страны, я приказала слугам снова сесть на лошадей и следовать за ламой, успевшим между тем отойти далеко. Не пытаясь его догонять, мы старались только, чтобы расстояние между нами не увеличивалось, и благодаря нашим биноклям мы с сыном не теряли его из виду.

Не различая больше лица ламы, мы все же отмечали удивительную ритмичность его упругого шага - размеренного, словно движения часового маятника. Так мы проехали за ним около трех километров. Но тут лунг-гом-па сошел с тропы, взобрался по крутому склону и исчез в извилинах окаймлявшего плато горного хребта. По таким откосам всадники за ним следовать не могли, и нашим наблюдениям поневоле был положен конец. Мы повернули назад.

Сознавал ли лама, что его преследовали? Хотя мы держались от него на почтительном расстоянии, всякий нормальный человек должен был услышать за собой стук лошадиных копыт. Но - я уже говорила - лунг-гом-па был, по-видимому, в состоянии транса, и именно поэтому нельзя с уверенностью определить - притворился ли он, будто нас не видел, и взобрался на гору, желая избавиться от нашего назойливого любопытства, или же действительно не знал, что за ним следят, и изменил направление просто в соответствии с назначенным маршрутом.

Через четыре дня после этого события мы прибыли поутру в местность Тхебгиай, где расположены многочисленные стойбища докпа. Я не преминула рассказать пастухам, как на ведущей к их пастбищам тропе мы встретили лунг-гом-па. Оказалось, что как раз накануне нашей с ним встречи некоторые пастухи тоже его видели, когда на закате гнали свои стада с пастбищ.

Это сообщение позволило сделать мне приблизительный подсчет: если из числа часов, затраченных на наш переход при обычной скорости передвижения, вычесть время привалов и отдыха, то можно заключить - с момента, когда его заметили пастухи, лунг-гом-па должен был идти не останавливаясь с постоянной скоростью всю ночь и весь следующий день, чтобы к вечеру дойти до места, где мы его увидели. Удивительным здесь было именно постоянство этой скорости, так как переходы без отдыха по двадцать четыре часа для тибетских горцев самое обычное дело.

Во время путешествия в Лхасу из Китая лама Йонгден и я часто совершали длительные переходы по девятнадцать-двадцать часов в сутки без еды и питья и ни разу не останавливались. В один из таких переходов мы брели через высокогорный перевал Део по колено в снегу. Но, разумеется, нам не по силам было бы соревноваться с крылатой поступью лунг-гом-па.

Кроме того, он стартовал совсем не из Тхебгиай, где его видели пастухи. И какое еще расстояние ему оставалось пройти, когда он свернул в сторону и исчез за горным хребтом? Бесполезно было строить какие-либо предположения. Пастухи полагали - он шел из Цзанга, так как многие монастыри в этой провинции в течение многих веков специализировались в обучении скороходов лунг-гом-па. Во всяком случае, на территории Тхебгиай пересекается много троп, а поскольку пастухи с ламой не разговаривали, им также пришлось ограничиться догадками.

Невозможно было планомерно проводить научные исследования в этой пустыне. На них потребовалось бы затратить много месяцев, к тому же без всякой гарантии, что результаты будут удовлетворительными. Мне и думать было нечего за них приниматься.

Я только что упомянула о монастырях Цзанг и их славе в качестве центра обучения скороходов. Будет уместно здесь вкратце изложить, какие обстоятельства приписывают древние предания возникновению одного из них.

Героев легенды двое: знаменитый лама Иунгтен Дорджи Паль и историк Бутен. Первый из них - Иунгтен Дорджи Паль - родился около 1284 г. Он считался седьмым воплощением Субхути, ученика древнего Будды. Эта преемственная линия «возрождений» была позднее продолжена Таши-ламами, и Таши-лама наших дней является шестнадцатым перевоплощением Субхути и в то же время тулку Евнагмеда. Иунгтен Дорджи Паль был знаменитым и могущественным магом, занимавшимся главным образом покорением злых духов. Этому магу приписывают в качестве учителя ламу-мистика по имени Тзурванг Сенге. О последнем - если не считать совсем фантастических преданий - никаких сведений не сохранилось. Иунгтен Дорджи Паль жил некоторое время при дворе китайского императора и умер в возрасте девяноста двух лет.

Бутен родился в Тжо Пуг в окрестностях Шигацзе в 1288 г. Он известен как автор нескольких значительных исторических трудов. Он же объединил все буддийское Писание, переведенное с санскрита, в один большой сборник Канджур.

Как-то маг Иунгтен решил совершить магический обряд с целью поработить бога смерти Шиндже. Эту церемонию необходимо совершать через каждые двенадцать лет. Если нарушить это правило, то, как гласит предание, зловещий бог будет каждый день пожирать одно живое существо. Лама намеревался подчинить Шиндже своей воле и заставить его дать клятвенное обещание не употреблять в пищу ничего живого. Взамен спасенных жизней божество получало дары - сперва во время обряда, а затем ежедневно.

Бутен услышал о намерении Иунгтена. Желая знать, действительно ли его друг обладает достаточным могуществом для покорения ужасного божества, он отправился к нему в сопровождении еще трех ученых лам.

Когда ламы пришли, они смогли воочию убедиться, что Шиндже уже ответил на призыв мага. Как гласит предание, его гигантская особа закрывала собой все небо («его существо было огромно, как небо»).

Иунгтен заявил посетителям - они явились как раз вовремя и теперь получат возможность доказать, насколько сильно развито в них чувство сострадания. Для блага всего живого он вызвал бога смерти, а теперь только остается умиротворить его приношениями. И, - продолжал маг, - если один из лам принесет себя в жертву, то сотворит благо. Все три товарища Бутена отклонили эту честь и под различными предлогами поспешили удалиться.

Оставшись один со своим другом, Бутен сказал: если для удачного исхода обряда действительно нужна человеческая жертва, он готов добровольно броситься в широко раскрытую чудовищную пасть Шиндже.

На великодушное предложение друга Иунгтен возразил - он найдет какое-нибудь другое средство для завершения церемонии и Бутену не придется расставаться с жизнью. Но он хочет доверить ему и всем его преемникам обязанность совершения обряда каждые двенадцать лет. Бутен взял на себя это обязательство. Тогда Иунгтен создал бесчисленное количество призраков (тульпа) голубей и бросил их в пасть Шиндже.

С этого момента ламы, слывущие перевоплощениями Бутена, регулярно совершают в монастыре Шалю церемонию умилостивления бога смерти. По-видимому, со временем к богу Шиндже были прикомандированы в помощь и другие божества, так как ламы монастыря Шалю рассказывают теперь о заклятии во время обряда не одного, но множества демонов.

Для приглашения демонов из разных частей страны требуется гонец. Этот гонец именуется Махекетанг (буйвол, который зовет), Буйвол - верховное животное бога смерти Шиндже. Оно славится своим бесстрашием и осмеливается даже призывать злых духов. По крайней мере, в Шалю ему дают именно такую характеристику.

Гонца выбирают поочередно среди монахов монастырей Нианг Тед Киед Фуг и Самдинг.

Претендующие на роль буйвола монахи должны сперва пройти курс тренировки в одном из этих двух монастырей. Она состоит из дыхательных упражнений и специальной гимнастики, выполняемых в абсолютно темном цхам кханге в течение периода строгого затворничества продолжительностью в три года три месяца три недели и три дня.

Одно из упражнений очень популярно среди так называемых мистиков, обычно с весьма низким уровнем развития. Не только монахи, но и миряне - мужчины и женщины - подолгу живут в затворничестве, предаваясь отработке этого упражнения. Оно состоит в следующем.

Практикующийся садится, скрестив ноги, на большую толстую подушку. Он делает медленный долгий вдох, как бы желая раздуться. Затем, задержав дыхание, он должен, не меняя позы и не пользуясь руками для опоры, подскакивать и снова падать на подушку. Некоторые ламы достигают таким образом умения прыгать на очень большую высоту.

Тибетцы убеждены - кто много лет занимался упорно такой тренировкой, приобретает способность «сидеть на хлебном колосе, не сгибая его стебля», или же «усаживаться на верхушку кучи зерна, не сместив при этом ни зернышка». На самом деле цель этих упражнений - развитие способности левитации.

Для проверки успеваемости придумали очень любопытный экзамен. Считается, что выходящий из испытания победителем уже может выполнять все описанные выше удивительные действия или, по крайней мере, уже близок к их совершению. Для проведения испытания выкапывают яму, глубиной равную росту испытуемого. Над ямой сооружают нечто вроде купола с узким отверстием в его верхушке. Высота крыши до ее верхней точки равна глубине ямы. Таким образом, если рост испытуемого 1 м 70 см, то расстояние от дна ямы до купола 3 м 40 см. Кандидат садится, скрестив ноги, на дно этой могилы и должен выскочить из нее одним прыжком через отверстие в кровле.

Тибетцы из Кхам уверяли, будто у себя на родине не раз бывали свидетелями подобных достижений. Однако из тех прыгунов, которых мне довелось видеть, по-моему, никто не способен на такой подвиг.

Сведения об испытаниях на звание «буйвол, который зовет», собранные мной на местах, где они проходят последний венчающий их успехи искус, - разноречивы.

После больше чем трехлетнего заключения во мраке монах, считающий себя достаточно подготовленным для участия в состязаниях, отправляется в Шалю. Там его замуровывают в одну из только что описанных землянок. Но в монастыре Шалю выходное отверстие делается не в кровле, а в одной из боковых стенок надстройки кельи. Кроме того, здесь соревнующийся не выпрыгивает из своей могилы. Чтобы он мог подняться из своей ямы, на дне которой просидел семь суток, ему оставляют скамеечку. Затем он должен выйти через отверстие в стене кельи. Размеры щели рассчитаны по расстоянию между широко растопыренными большим и средним пальцами руки, т.?е. приблизительно равны 20 см2. Успешно выполнивший этот трюк кандидат получает звание Махекетанг.

Трудно постигнуть, как можно развить совершенно исключительную быстроту и ловкость в условиях многолетнего затворничества в неподвижном состоянии в полном мраке. Но тут нужно учесть, что такая тренировка преследует цель, не имеющую ничего общего с развитием физических способностей. Впрочем, существуют еще и другие методы, применяющие более рациональные, с нашей точки зрения, упражнения, - в их числе и длительные переходы.

Второй повстречавшийся нам лунг-гом-па не дал нам возможности наблюдать его во время ходьбы.

Мы ехали через лес по стране независимых тибетских племен на крайнем западе Ценшуана. Йонгден и я пошли пешком и опередили наш маленький караван. Внезапно за поворотом тропы мы увидели совершенно голого человека. Единственным одеянием его были обвивавшие его тощее тело железные цепи.

Он сидел на большом камне и, по-видимому, так глубоко задумался, что не слышал, как мы подошли. Мы остановились в изумлении. Должно быть, что-то для нас неуловимое предупредило странного путника о нашем присутствии. Он повернул голову, увидел нас, вскочил, ринулся быстрее лани в лесную чащу и исчез. Еще несколько мгновений до нас доносился замирающий вдали звон цепей, затем наступила тишина.

Это был лунг-гом-па, - сказал Йонгден. - Я уже видел одного такого же. Они носят цепи, чтобы быть тяжелее. Тренировка лунг-гом делает их тела такими легкими, что иногда они отделяются от земли и воспаряют над ней.

Моя встреча с третьим лунг-гом-па состоялась в районе Га в стране Кхам. Скороход явился в банальном и привычном образе налджорпа с котомкой за плечами. Тысячи ему подобных скитаются по всем дорогам Тибета. Ничего примечательного не было и в этом представителе столь многочисленного племени.

Такие нищие бродяги обычно пристают к встречному купеческому каравану или группе самостоятельных путешественников, следуя за ними, пока маршрут последних приблизительно совпадает с их собственным. Они бредут со слугами за вьючными животными. Но если поклажи мало и слуги едут на животных верхом, бедняги остаются далеко позади и шагают в одиночестве, пока не догонят караван на вечернем привале. Почти всегда это для налджорпа не так уж и трудно. Отправляясь в далекий путь, тибетцы, как правило, делают короткие переходы. Они выходят на рассвете и останавливаются для привала уже в полдень, чтобы пасти животных и отдыхать в течение дня. Труд, затрачиваемый налджорпа, догоняющим всадников, и небольшая его помощь слугам с лихвой окупаются ежедневным ужином и, от случая к случаю, чашами приправленного цзампой чая, предлагаемыми ему в качестве милостыни.

Верный обычаю, паломник присоединился к нам. Он сообщил, что живет в гомпа Пабонг в стране Кхам и направляется теперь в провинцию Цзанг. Такой большой переход с остановками в селениях для сбора милостыни мог затянуться на три-четыре месяца. Но тибетцев долгие странствия нисколько не пугают.

Новый наш попутчик шел с нами уже несколько дней, когда однажды нам пришлось задержаться из-за починки вьючной упряжи, и мы смогли тронуться в путь только к полудню.

Рассчитав, что мулы с багажом перевалят через пересекающую наш путь горную цепь только к вечеру, я с сыном и одним из слуг поехала вперед, чтобы успеть до темноты подыскать где-нибудь у ручья зеленую полянку для ночного привала.

Когда начальник каравана едет вперед, сопровождающий его слуга всегда берет с собой утварь для приготовления чая и немного провизии, благодаря чему путешественники могут подкрепиться, не дожидаясь прибытия вьюков с палатками и припасами. Мой слуга не преминул последовать этому прекрасному обычаю. Я привожу такую незначительную подробность, так как именно это обстоятельство заставило лунг-гом-па выдать себя.

Перевал оказался гораздо дальше, чем мы думали. Было ясно, что тяжело навьюченные мулы не смогут взобраться на его вершину до наступления ночи, а о спуске каравана по противоположному склону в темноте не могло быть и речи. Разыскав около ручейка подходящий для пастбища лужок, я решила остановиться на ночлег здесь. Выпив чаю, мы занялись сбором коровьего навоза для костра (в тех частях Тибета, где нет леса, топливом обычно служит навоз животных. В районах пастбищ и стойбищ пастухов путники всегда собирают для костров оставленный стадами навоз). Вдруг далеко внизу я увидела нашего налджорпа. Он шел вверх по ведущей к перевалу тропинке. Несмотря на крутизну склона, налджорпа двигался со сказочной быстротой, и, когда он подошел ближе, я отметила сходство его легкой упругой поступи с походкой ламы лунг-гом-па из Тхебгиай.

Приблизившись, налджорпа постоял несколько мгновений неподвижно, вперив перед собой отсутствующий взгляд. Он совершенно не запыхался, но был, по-видимому, в полубессознательном состоянии и не мог ни говорить, ни двигаться. Постепенно транс рассеялся, и он снова обрел нормальный вид.

Отвечая на мои вопросы, налджорпа рассказал, что начал тренироваться по методу лунг-гом под руководством одного гомштена, жившего поблизости от монастыря Пабонг.

Так как его учитель переселился в другую местность, он решил отправиться продолжать свои занятия в Шалю.

Больше он ничего не сказал и в продолжение всего вечера казался очень опечаленным. На следующий день он признался Йонгдену, что впал накануне в состояние транса по самой низменной причине.

Когда он шел вместе с погонщиком мулов, его стало разбирать нетерпение. Они двигались слишком медленно, - думал он, - и, разумеется, пока они тут тащатся по дороге, мы уже готовим жаркое - он видел, что сопровождающий нас слуга захватил мясо. Когда трое погонщиков и он сам догонят нас, они едва успеют до наступления ночи разбить палатки, распрячь животных и задать им корм. Будет уже слишком поздно готовить ужин, и придется довольствоваться несколькими чашками чая, заправленного цзампой.

Эта мысль до такой степени завладела его воображением, что вызвала нечто вроде миража. Он видел костер, мясо на раскаленных угольях. Погрузившись в страстное созерцание, он потерял ощущение окружающего. Движимый желанием разделить с нами жаркое, он пошел быстрее, и непроизвольно его шаг перешел в ритмическую поступь, практикуемую во время тренировки. Привычная ассоциация этого ритма с магической формулой, преподанной ему учителем, заставила его мысленно повторять ее. С повторением формулы сочеталось регулирование дыхания в соответствии с предписанными правилами - слова формулы отмечали такт дыхания. Затем последовало состояние транса. При этом все время его состоянием руководила концентрация мысли на жареном мясе.

Молодой монах глубоко переживал вину. Устроенная им мешанина из низменного чревоугодия, мистических изречений и упражнений лунг-гом казалась ему настоящим святотатством.

Его учитель говорил ему: сумерки и светлые ночи создают благоприятные условия и облегчают ходьбу. Он также заставлял его упражняться в созерцании звездного неба.

Я думаю, по обычаю, принятому среди мистиков Тибета, послушник дал клятву сохранять тайну всех преподанных ему учителем истин. Мои вопросы его смущали.

На третий день после неожиданной демонстрации удивительных достижений лунг-гом наш спутник исчез. Проснувшись на рассвете, мы не нашли его в палатке для прислуги. Он убежал ночью, может быть снова прибегнув для скорости к способу передвижения лунг-гом, но на этот раз руководимый более возвышенной целью, чем желание полакомиться жареным мясом.

На основе собранных мной из различных источников материалов можно описать практику этой особой разновидности лунг-гом следующим образом.

Прежде чем приступить к упражнениям, ученик в первую очередь получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет ученик тренируется под руководством опытного наставника в многочисленных вариантах дыхательной гимнастики. Только после того, как он достаточно в ней преуспеет, ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе.

К этому времени ученик проходит второе посвящение, и его гуру сообщает ему мистическую формулу. Адепт концентрирует внимание на мысленном ритмическом повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соразмеряя такт шага со слогами заклинания.

Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить свой взгляд на какой-нибудь один отдаленный предмет и не отвлекаться от него ни в коем случае, что бы ни случилось.

В состоянии транса нормальное сознание в значительной степени отключается, но все же остается достаточно активным, чтобы преодолевать встречающиеся на пути препятствия и сохранять направление движения к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически, не пробуждая никаких процессов мышления в пребывающем в трансе субъекте.

Пустынные просторы, равнина, сумерки считаются благоприятными для лунг-гом условиями.

На закате состояние транса достигается очень легко даже при утомлении после длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник может пройти еще много километров.

Первые утренние часы также благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени.

Полдень, первая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность создают в равной степени отрицательные условия. Принято считать, что только первоклассные лунг-гом-па в состоянии преодолевать порождаемые ими противодействия.

Из вышеизложенного можно заключить, что тибетцы считают однообразие ландшафта и отсутствие в окружении особенно поражающих деталей благоприятными условиями для создания транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарником, прегражденном потоком и т.?п. Кроме того, трудно поддерживать равномерность шага на пересеченной местности.

Как ни скромен мой личный опыт в этом вопросе, но я могу судить, что лес высоких прямоствольных деревьев, свободный от поросли кустарника, с пересекающей его более или менее ровной тропинкой в такой же степени способствует быстрому возникновению состояния транса, как и пустынные равнины. Может быть, объяснение нужно искать в однообразии пейзажа. Впрочем, это только мои личные наблюдения в лесах Пуай-юль. Через эти леса мне приходилось делать длинные переходы по дороге в Лхасу.

Любая светлая ночь считается подходящей для тренировки начинающих, но звездные ночи для этого особенно благоприятны. Гуру часто рекомендует не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает приемы при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из виду, скрываясь за горным склоном, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко у них над головой, совершая свой путь по небесному склону. Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают созерцать закрепившийся в их воображении образ.

Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики случается, что лунг-гом-па, пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой.

Должно быть, многие из них обременяют себя цепями именно с целью показать, будто они достигли этой степени легкости.

Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого опыта в этой области и со слов очень достойных доверия лам, приходится прийти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь ощущать вес своего тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие попадающиеся на пути препятствия, и можно идти так много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам.

Тибетцы строго разграничивают переходы, совершаемые лунг-гом-па произвольно, и переходы паво и памо, одержимых медиумов, впадающих в состояние транса помимо собственной воли. Последние устремляются вперед, не имея перед собой никакой цели.

В Гималаях люди, страдающие этим странным заболеванием, встречаются довольно часто. Я знаю очень милую фермершу, совершенно здоровую психически, но подверженную подобным припадкам. Как она ни горюет, но избавиться от них никак не может. Иногда у себя, во время семейного обеда, она вдруг вскакивает, выходит из дома и ненормально быстрым шагом мчится вперед по горам и лесам. Ничто не может ее удержать. В период дождей эта женщина переходит бурные потоки, погружаясь в воду до плеч. Она ничего не чувствует и действует бессознательно. Обычно такое путешествие приводит ее в дом ее родителей. Тут она приходит в себя, понимает, что с ней опять произошло, и горько плачет.

Туземные жители уверены, что попытка остановить такого одержимого силой может его убить.

Но, повторяю, такие припадки не имеют ничего общего с практикой лунг-гом.

Самые ученые из лам, не отрицая реальности достижения этой категории лунг-гом, не придают им никакого значения. Их отношение к ним напоминает реакцию Будды в следующем эпизоде.

Однажды Будда, путешествуя с некоторыми из своих последователей, встретил в лесной глуши изможденного йога, жившего в одиночестве среди лесов в уединенной хижине.

Учитель остановился и спросил, сколько времени анахорет пребывает уже в этом месте.

Двадцать пять лет, - ответил йог.

Чего же вы достигли таким самоистязанием? - опять спросил Будда.

Я могу переходить реку прямо по воде, - гордо заявил пустынник.

Ах, бедняга! - заметил мудрец с жалостью. - Неужели вы на самом деле потратили на это столько времени? Ведь паромщик взял бы с вас за переправу только один обол.

Прожить зиму в пещере, часто на высоте от 4000 до 5000 м, в легком платье или совсем без платья и не замерзнуть не так-то просто. Однако многим тибетским отшельникам это удается. Их выносливость объясняется умением стимулировать внутреннее тепло, именуемое тумо.

Слово «тумо» означает «тепло», но не употребляется в повседневной речи для обозначения обыкновенного понятия тепла. Это технический термин мистической терминологии. Действие обозначенного им внутреннего тепла не ограничивается только согреванием тела аскета, умеющего развить это тепло.

Адепты тибетских тайных учений знают различные разновидности тумо.

Тумо эзотерическое, возникающее стихийно во время некоторых видов экстаза, постепенно окутывая мистика «сладостным теплым покровом богов». Тумо эзотерическое обеспечивает отшельнику нормальное самочувствие на снежных вершинах.

Тумо мистическое, имеющее очень отдаленное отношение к понятию «тепло», так как, судя по описанию, оно позволяет посвященному вкусить «райское блаженство» еще в этом мире.

Слово «тумо» в тайном учении означает летучее проникающее пламя. Это пламя согревает первородный флюид и заставляет скрытую в нем энергию подниматься по нитеобразным протокам тса (вена, артерия, нерв) до макушки, заменяя плотские наслаждения наслаждениями умственного и духовного порядка.

Суеверия и своеобразное понятие о физиологии породили удивительные легенды на эту тему. Беру на себя смелость пересказать содержание одной из них.

Знаменитый подвижник Рестшунгпа, сгорая от желания сделаться ученым, покинул своего учителя Миларепа - против воли последнего - и отправился изучать литературу и философию в Лхасу, но из-за его непослушания ему не повезло. По крайней мере, так объясняют монахи злоключения Рестшунгпа.

Один богач, будучи в восторге от учености и магических знаний молодого ламы, уговорил последнего отказаться от своих планов, жениться на его единственной дочери и сделаться, таким образом, его наследником. Это было еще до реформы Цзонхава, и безбрачие для лам было тогда необязательным. Молодая девушка совсем не разделяла восхищения своего папаши особой Рестшунгпа, но ей пришлось подчиниться. Зато она превратила его жизнь в настоящий ад, и бедный муж очень скоро пожалел, что ушел от учителя и позволил блеску богатства ослепить себя.

Его кротость не обезоружила молодую женщину, и в одно прекрасное утро она дошла до того, что ударила его ножом. И произошло чудо: вместо крови из раны потекла сперма. Лама, передавший мне эту историю с глубокой верой в истинность рассказываемого, объяснил: в результате практики тумо все тело Рестшунгпа было заполнено субстанцией жизни. Должна прибавить, что другой лама посмеялся над наивностью своего собрата и дал другое объяснение: несомненно, в результате практического применения некоторых видов тумо, тело наполняется производящей энергией, порождающей способности духовного созидания. Но эта энергия неуловима и невидима и не имеет ничего общего с грубой материей.

Во всяком случае, очень немногие ламы, даже в среде мистиков, знакомы со всеми категориями тумо. Но чудесное его действие, сохраняющее жизнь зимовщикам-анахоретам, согревая их среди мороза и снежных вьюг высокогорных пустынь, известно всем тибетцам.

Из этого не следует, что в такой же степени распространено и умение получать это тепло. Напротив, ламы, обучающие искусству тумо, хранят свои методы в тайне, утверждая, будто сведения, приобретенные понаслышке или из книг, бесполезны. Для успешной практики тумо необходимы личные наставления учителя, специалиста в этой области.

Больше того, иметь надежду достигнуть положительных результатов могут только ученики, уже имевшие специальную подготовку. Самые важные из обязательных условий следующие: иметь уже навыки в практике различных дыхательных упражнений; обладать способностью к интенсивной, доводящей до состояния транса, концентрации мысли, в результате доходящей до объективизации образов; наконец, уже получить специальное посвящение тумо от ламы, облеченного для этого особой властью.

Посвящению всегда предшествует длительный испытательный период.

Я думаю, испытательный срок, помимо прочих преследующихся им целей, дает учителю возможность проверить, обладает ли кандидат достаточно крепким здоровьем. Несмотря на все мое доверие к методу тумо, я все-таки сомневаюсь в приемлемости его для людей со слабыми легкими.

Не знаю, не пытался ли почтенный лама отделаться от меня радикальным способом, уступив моим настойчивым просьбам и сократив для меня подготовительный срок. Он просто приказал отправиться мне в одно пустынное место, искупаться там в ледяном потоке, а потом, не вытираясь и не одеваясь, провести, не двигаясь, в таком виде всю ночь в медитации. Было начало зимы, высота местности достигала 3000 м. Я преисполнилась невероятной гордости, так как не схватила даже насморка.

В дальнейшем мне пришлось насладиться еще одним таким купаньем, на этот раз поневоле, оступившись, переходя вброд Меконг недалеко от Ракши на севере Тибета. Когда я выкарабкалась на берег, одежда на мне заледенела мгновенно… Мне было нечего сменить.

Вполне понятно, почему тибетцы, часто страдающие от превратностей климата, так высоко ценят спасительное искусство тумо.

Приобщенный к этой науке ученик должен отказаться от шерстяной одежды и никогда не приближаться к огню.

Поупражняясь в течение некоторого времени под внимательным руководством учителя, пустынник отправляется в отдаленное и совершенно пустынное место, обязательно возвышенное. Нужно помнить - в Тибете определение «возвышенный» употребляется только по отношению к местности, расположенной на высоте более 4000 м.

Гуру респа («тот, кто носит одежду из бумажной ткани») наставляют: никогда нельзя тренироваться в получении тумо в помещении или селении, потому что там зараженный дымом воздух, различные запахи, а также и другие оккультные влияния противодействуют усилиям ученика и могут сильно расстроить его здоровье.

Кандидат респа, расположившись в подходящем месте, уже не смеет ни с кем видеться, за исключением своего гуру. Последний приходит время от времени справиться о его успехах, или же ученик сам иногда навещает учителя в его уединении.

Кандидат должен тренироваться каждый день до рассвета и заканчивать специально относящееся к тумо упражнение до восхода солнца, так как обычно в этот момент его уже ждут другие занятия. Таким образом, до рассвета еще далеко, когда монах выходит из своей хижины или пещеры. Как бы ни было холодно, он абсолютно наг или же имеет на себе один-единственный покров из очень легкой бумажной материи.

Начинающим разрешается садиться на кусок циновки или на доску.

Преуспевшие ученики сидят на голой земле, а на высшей стадии обучения - на снегу, на льду замерзшего потока и т.?п.

Упражнение нужно делать натощак, и до его окончания запрещаются всякие напитки вообще, а напитки горячие - в частности.

Разрешаются две позы: либо обычная поза для медитации со скрещенными ногами, либо сидячая поза на западный лад, положив каждую руку на соответствующее ей колено, подогнув под ладонь безымянный и средний пальцы и вытянув указательный и большой пальцы.

В качестве вступления служат несколько дыхательных упражнений. Одна из преследуемых ими целей - обеспечить свободный проход воздуха через ноздри.

Затем вместе с выдыханием медленно извергаются гордость, гнев, ненависть, алчность, лень и глупость. При вдохе привлекаются и осваиваются благословение святых, дух Будды, пять Мудростей, все, что существует в мире благородного и высокого.

Сосредоточившись на некоторое время, нужно отрешиться от всех забот, размышлений, погрузиться в глубокий покой и затем вообразить в своем теле, на месте пупка, золотой лотос. В центре лотоса стоит сияющий, как солнце - и даже сам настоящее солнце - слог «рам». Над ним находится слог «ма».

Из этого последнего слога появляется богиня Дорджи Налджорма.

Эти мистические слоги, именуемые «семенем», нужно рассматривать не как обычные буквы, символически выражающие различные понятия, но как стоящие во весь рост, наделенные способностью двигаться живые существа. Например, «рам» - не мистическое наименование огня, но зародыш (семя) огня.

Индусы придают большое значение артикуляции «слов-зародышей». Они верят, что их созидательная сила заключается в издаваемом при произнесении звуке.

В Тибете эти слоги употребляются главным образом в качестве схематических форм стихий, божеств и т.?д. Тем не менее некоторые оккультисты признают, что их можно использовать также и в их качестве «семени». Но, согласно теории, способ применения заключается не в звуковом воспроизведения слога, но в использовании его субъективного образа. Так, поскольку слог «рам» есть «зародыш» огня, то постигший искусство маг посредством субъективного образа этого слова может зажечь что угодно и даже создать пламя без видимого горючего. Такова, по крайней мере, теория.

Как только вы представили себе образ Дорджи Налджорма, возникающей из слога «ма», нужно отождествиться с ней. После этого вы созерцаете букву А на месте ее пупа и букву «Ха» («Ха» - одна из букв тибетского алфавита) на макушке ее головы.

Медленные глубокие дыхания, действуя наподобие кузнечных мехов, раздувают тлеющий под пеплом огонь. Это пламя находится в А и имеет форму крошечного комочка (тибетское сравнение - «круглый, как овечий помет, и такой же величины»). Каждый вдох дает ощущение воздушной струи, проникающей в живот до пупка и раздувающей огонь.

За каждым глубоким вдохом следует задержка дыхания, причем продолжительность ее постепенно, с каждым разом, возрастает.

Мысль продолжает сосредоточенно следить за рождением пламени, поднимающегося в вене «ума», проходящей вертикально в центре тела.

Тибетцы заимствовали у индусов три магические «вены», играющие важную роль в духовной тренировке йогов. Мистические «вены», впрочем, не имеют никакого отношения к кровеносным венам. Это тончайшие нервные нити, исполняющие роль проводников для токов энергии. Помимо трех главных «вен», именуемых тибетцами «рома», «ума», «кионгам», имеется много других.

По мнению мистиков-ученых, такой вид «нервной сетки» не имеет никакой физической сущности - это только фиктивное, воображаемое представление токов энергии.

Все упражнение состоит из десяти частей, или этапов, следующих один за другим, без перерыва. Субъективные видения и сопровождающие их ощущения координируются рядом постепенных изменений. Вдохи, задержка дыхания и выдохи производятся ритмично, причем безостановочно повторяется мистическая формула.

Внимание необходимо полностью сосредоточить на видении огня и связанном с ним ощущении теплоты, исключив все другие мысли или мысленные образы.

Привожу краткое изложение десяти этапов упражнения.

1) В воображении создается и созерцается образ «ума» - центральной вены толщиной в волос. Она наполнена вздымающимся по ней пламенем. При дыхании через пламя проходит воздушная струя;

2) Вена расширяется до толщины мизинца;

3) Толщина вены доходит до толщины руки;

4) Вена наполняет все туловище, вернее, тело имеет теперь вид трубы, вмещающей печную топку;

5) Ощущение тепла исчезает. Непомерно раздувшаяся вена вмещает теперь всю вселенную, и налджорпа впадает теперь в состояние экстаза: он чувствует, будто превращается в развеваемое ветром пламя пылающих волн огненного океана.

Новички, не имеющие еще навыка длительной медитации, проходят через эти пять этапов быстрее, чем старшие ученики. Последние, погружаясь в созерцание, задерживаются на каждом из них дольше. Тем не менее, чтобы достигнуть пятого этапа, даже самому проворному ученику требуется не меньше часа.

Затем субъективные видения повторяются в обратном порядке.

6) Буря стихает. Волны бушующего пламени спадают и постепенно успокаиваются. Пылающий океан уменьшается и, наконец, поглощается телом;

7) Вена не превышает толщины руки;

8) Вена сужается до толщины мизинца;

9) Вена теперь не толще волоса;

10) Вена исчезает. Видение огня, так же как и все другие формы и образы, становятся невидимыми. Равным образом рассеиваются представления о каких бы то ни было предметах. Сознание тонет в «Великом Ничто» (Великой Пустоте), где двойственности воспринимающего субъекта и воспринимаемого объекта больше не существует.

Продолжительность транса обусловлена степенью умственного и духовного развития налджорпа.

Это упражнение, включая пять последних этапов или без них, можно повторять несколько раз в день или в любое время, когда холод дает себя почувствовать, но собственно тренировка состоит в утренних упражнениях.

Миларепа прибегал к тумо, когда в результате снежного обвала оказался пленником в своей пещере на Латши Кханг (Эверест) и был вынужден прожить в ней, почти без припасов, до весны.

Это приключение Миларепа воспел в знаменитых в Тибете стихах. Цитирую отрывок из них в вольном переводе.

Когда постыла мне мирская суета,

И я на склонах Латши Кханг искал уединенья,

Тогда Земля и Небо сговорились

И бурю-вестника мне послали,

В союз воды и воздуха стихии

С грядою мрачных туч вступив,

Луну и Солнце полонили.

На звезд-малюток вихрем налетели

И сдули их с темнеющего неба,

В туманный саван звезды взрослые окутав

И снег пошел тогда и шел без перерыва

Девять ночей и девять дней. Большие хлопья

Были густы, как клочья шерсти,

Они летели вниз, порхая, точно птицы.

Снежинки мелкие, словно горох или горчицы зерна,

Падали, скатывались, кружились в вихре.

Неописуема была беспредельность снежных масс:

Вверху снег покрывал ледниковые гребни.

Далеко внизу снежный океан затопил лес

до древесных макушек.

Снег выбелил черные горы.

Мороз выгладил волнистые воды озер,

И голубые ручьи скрылись под ледовым покровом.

Засыпанные снегом горы и лощины превратились

в равнину.

Люди в деревнях были как узники в темницах.

Домашние животные голодали.

Птицы и дикие звери постились.

Мыши и крысы хранились в земле под снежной

печатью, словно клады.

В эту пору бедствия

Снег и зимняя вьюга вступили на белой горе

В битву с моей легкой одеждой.

Падающий снег таял на мне, превращаясь в ручеек.

Ревущий ураган бессильно бился о тонкую ткань

Облегавшего пылающий жар моего тела.

Здесь воин боролся за жизнь, сражаясь со смертью.

И, одержав победу, я преподал отшельникам

Из книги Свет - это Жизнь или Апокалипсис сего дня (книга 4) автора Малярчук Наталья Витальевна

Глава SEQ Глава * ARABIC 4. ПРИЧИНЫ И ЛЕЧЕНИЕ НЕКОТОРЫХ БОЛЕЗНЕЙ На следующий день мы снова встретились с Любашей. Я приготовил список болезней, для лечения которых требовались народные рецепты.Опять вышел Серафим Саровский и дал подробные ответы на все

Из книги Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки автора Кастанеда Карлос

Глава SEQ Глава * ARABIC 5. ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ В ПЕРЕПРАВНОЙ В августе 2005 года я в очередной раз приехал к Любаше в станицу Переправная.В усадьбе у Любы можно было заметить множество новых сооружений, строительство шло полным ходом.Сама хозяйка поместья выглядела усталой.

Из книги Обыкновенное чудо, или Основы магии стихий автора Хольнов Сергей Юрьевич

Глава SEQ Глава * ARABIC 6. КТО МЕШАЛ РАЗВИТИЮ МЕДИЦИНЫ Небольшой рассказ о том, как строились отношения между медициной и религией на протяжении последних пятисот лет.Чтобы понять, насколько изменилась медицина хотя бы за последние пятьсот лет, мысленно представьте себе, что

Из книги Код Марии Магдалины автора Пикнетт Линн

Глава SEQ Глава * ARABIC 7. НЕИЗЛЕЧИМЫХ БОЛЕЗНЕЙ НЕТ Да, это действительно так.Бог, создавая человека, заложил в него могучую программу самоисцеления.Но, к сожалению, правильно пользоваться этой программой умеет далеко не каждый. Люди до сих пор не могут поверить в свои

Из книги Деструктивные психотехники [Технологии изменения сознания в деструктивных культах] автора Лири Тимоти

Глава SEQ Глава * ARABIC 8. КАК ПРАВИЛЬНО ВЫБРАТЬ ДИЕТУ Готовясь к этой теме, я просмотрел специальную литературу и подготовил небольшое вступление к следующей беседе.Диет в мире великое множество, их число измеряется тысячами. Вот названия некоторых из них - самых последних и

Из книги автора

Глава 3 Переселение душ…13 Глава 4 Прошлые жизни великих людей…20 This file was createdwith BookDesigner

Из книги автора

Глава 10 В декабре 1964 года я отправился с доном Хуаном собирать разные растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это был четвертый цикл. Собирал я, а дон Хуан просто следил, за моими действиями. Он убеждал меня не спешить, быть внимательным и все взвешивать,

Из книги автора

Глава 11 Последняя запись в моих полевых тетрадях относится к событию, которое произошло в сентябре 1965 года. Это был последний урок дона Хуана, который я обозначил как «особое состояние необычной реальности», поскольку оно не имело отношения к ранее мною используемым

Из книги автора

Глава 5. Глава с огоньком Пожалуй, магия стихий, особенно магия Воды, вполне соответствует названию книги - «Обыкновенное чудо». Действительно, нам очень хорошо знакомы многие явления - природные или техногенные, - которые с определённой натяжкой могут быть отнесены к

Из книги автора

Глава 17 Как промываются мозги (Отрывок из книги Т. Лири «Нейрополитика», глава написана Т. Лири совместно с Р.А. Уилсоном) «Мама, папа, я в порядке. У меня несколько царапин и ранок, но мне их обработали, и они заживают… Я слышала, что мама страшно расстроена, поэтому надеюсь,

Из книги автора

Глава 18 Нейрологические основы промывания мозгов (Отрывок из книги Т. Лири «Нейрополитика», глава написана Т. Лири совместно с Р.А. Уилсоном) Фундаментальный пример программирования мозга, который помогает нам понять трансформацию Келли, Линетт, Патти и себя самих, связан

Из книги автора

Глава 19 Несколько слов о пузырях реальности в армии, тюрьме и секте (Отрывок из книги Т. Лири «Нейрополитика», глава написана Т. Лири совместно с Р.А. Уилсоном) Для закрепления любого нового импринта реальности нужно постоянно проводить дополнительные мероприятия. По

Возможно, будет полезно почитать: